Как же одинакова наша одиноковость:
Ты тихонько плакала, мне негромко ёкалось.
Даже пастернаково шторы нам не вторили.
Раньше были ласковы, а теперь повздорили.

Спряталась мелодия серая бемольная,
Как весны пародия, в северном безмолвии.
Вновь сковала холодом долгая привязанность,
Или стало поводом, что про всё досказано?

Стен немых растерянность сжалась недоверчиво,
И постель застеленно жалилась до вечера…
Ночь скрестила зуммеры наших взглядов ласковых.
До чего ж безумны мы. Как же одинаковы…

Подумаешь, я пуфик. Тебе, конечно, пофик —
глотая чёрный кофе, сидишь себе на мне.
Я с детства мягкотелый. А ты чего хотела,
мечтая то и дело о каменной спине,
о плеч надёжной стати, о мускулах. И, кстати,
таких вокруг в избытке — комоды и шкафы.
Но в них — темно и душно. К таким не влезешь в душу.
Да и со мною скучно. Сидишь себе в кафе
и думаешь о принцах: в уютных зимних ниццах,
не с кофе по-турецки, а крепко подшофе.
Но чтобы горький опыт не стал для этой попы
нелёгким испытанием, сиди себе и грей
её на мягкой плоти. Ведь я тебе и плотик,
и солнышко, и котик, и даже нежный Грей.