«Муку и крупы съели. Очень жалко.
Убогий хлеб по карточкам весь вышел».
А дочки под столом глодали скалку,
Как две голодные испуганные мыши.
Платок пуховый, золотую брошку
И зная, что её бесстыдно грабят,
Сменяла мать на мёрзлую картошку
Какой-то наглой деревенской бабе.
И только блузочку из шёлка голубого,
Что так идёт к пшенично-русой чёлке,
К её глазам небесно-васильковым,
Была не в силах сдать на барахолку.