Хорошо, ну давай по полкам: я мечусь тут голодным волком.
И ищу тебя, но без толку: ветер путает провода.
Тебя нет ни в одной маршрутке, ни в одной проходящей куртке;
и в затравленном переулке сердце ищет твои глаза.

У тебя там туман и холод, новый вид из окна и город.
Мне найти бы реальный повод попросить у тебя тепла.
У тебя там звонки, советы. Мне бы знать постоянно, где ты,
и во что ты сейчас одета — может просто в подол стыда.

Может, строишь кому-то козни, забивать научилась гвозди.
Или вечером очень поздним… К черту, к черту! Всё ерун-да.

Тебя нет ни в одном трамвае. Приезжай, ну хотя бы в мае.
… показать весь текст …

каждый заснувший к себе одеяло тянет, каждый проснувшийся — видит себя распятым. нам же одна беда — наша нежность тает. многоэтажки укутались в свет закатный.

по зеркалам запряталась тень сомнений, блики роняет смелость хрустальной люстры. вот бы уметь проживать эту жизнь отдельно от неуместной, жгучей до пяток грусти. вот бы уметь не прятаться за словами, не высекать из жестов стены бетонной, что вырастает в нас, да и между нами. ноги врастают в землю, на вес — три тонны.

колкие фразы сыпятся из оконца, их подметут в июле с дорожной пылью. колкие фразы так же противны солнцу, как мы, порой, себе же, спустя четыре пульса в висках, поклона, удара клавиш. пара секунд — я так далеко от дома. если уйдешь сейчас — всё, что мне оставишь: тяжесть в ногах, деленную на три тонны.

солнце проснется в нас, да и между нами.
как хорошо быть самим для себя
погодой.

есть неистово сложный, но очень простой закон: навсегда уходя, не смей забывать ключи. не выламывай двери и не топчи газон, не гадай о прошедшем у лживой ночной свечи. невозможно обычный, но очень нелегкий путь: развернувшись однажды, не смей повернуть назад. пусть на сердце тоска и вселенская, подлая грусть — кто из нас не ходил чередою больших утрат? кто из нас не кромсал обнимающий душу лёд? не мычал чье-то имя в пустой и визжащей тьме? всё всегда проходило и это, поверь, пройдет. обернется твоей улыбкой в волшебном сне.

всё, конечно, проходит и это, проверь, пройдёт. но, пожалуйста, мой совет сохрани внутри: «время вылечит раны, и время тебя поймёт. уходя насовсем — не смей забывать ключи».

От края до края, от ада до рая — один невесомый шаг.
Меня пеленали, меня разлучали, меня обращали в прах.
И вечность земная, и вечность святая ковала из боли пути. потерянный странник десятков призваний с огромной дырой в груди. меня приручали, меня разбивали и палками гнали с небес. тут правда простая: нетвердо ступая, следи, чтобы след не исчез. невидимой нитью скользи по душам, встречай перелетных птиц. танцуй в тишине по весенним лужам, стирай толщину границ. закат за рассветом, рассвет за закатом — познай непрерывный круг. пусть ноги наполнятся мягкой ватой — беги лишь быстрей, мой друг.

и где бы ты ни был, куда бы ни рвался — запомни лишь пару строк: от края до края — залезть, сорваться, от ада до рая — вздох…

наш город вновь окутает туман,
пропавшим путником
приляжет среди ночи.
и фонари, устав от панорам,
потухнут
вдоль ухабистых обочин.

и я иду в полночной тишине,
шагами измеряя наши встречи.
мы жадно отдаем себя весне,
надеясь, что нас кто-нибудь
излечит.

и я иду,
… показать весь текст …

Посмотри, небо свет проливает в твои ладони —
Это патока жизни и наш безусловный гимн.
Нам, конечно, не выпало самой успешной доли —
Ни войну завершить, ни смотреть,
как погибнет Рим.

Так танцуй же, покуда смерть не развеет имя.
Бейся с жизнью в потоке сцен и ненужных драм.
Нам великая выпала честь — духом пасть молодыми.
И влачить своё тело по странам
и городам.

Ни вершить нам историю, ни покорять границы —
Без обид и прикрас: мы закованы в этих цепях.
… показать весь текст …

терпкий запах цветущей груши, твой надменно широкий шаг. время лечит, и тут же — душит, набивая знакомый такт. тик и так, распевают стрелки — я сжимаю карманы брюк. бросить в пропасть бы те моменты, обыграть их в нехитрый трюк. тик и так. уплывает время. забываю твои черты. все открытые ране двери — лишний повод на сквозняки. память стелится на живое, будоражит шальную кровь. кто не помнит своё былое — обречен повторять его вновь. это, впрочем, не так уж важно. то, что ноет — потом поёт. эхо наших многоэтажек сотрясает весенний лёд.

я считаю минуты после удушающего «прощай». время лечит любые грезы, но ласкает мою печаль.

открытые души, закрытые дверцы —
всё сложное так легко:
в попытках добиться чужого сердца
не смей
потерять
своё.

И будет жизнь тянуться нараспев, закаты славя над багровым парком — в нём детский смех окажется подарком, прервавшим затянувшийся припев. И будут вспоминать колокола зачатки старых и не нужных истин, как будто прославляя наши жизни, цена которым пепел да зола. Попутный ветер стянет паруса и возвратит все корабли на берег, но кто бы в этом мире был уверен, что приплывает верно до конца. Пусть бог игриво переводит стрелки, больные мысли в памяти губя — мы всё равно не обнаружим дня застать его великие проделки.

И будет жизнь тянуться как всегда, лениво волоча людей по парку. Нам не найти намека на догадку — как нас таких ещё растит Земля.

ты приходишь нежданно, швыряешь ключи на стол. и прокуренный голос твой мог быть немного тише. но нежданный визит; из горла снова пить бурбон. и ходить босиком по когда-то забытым крышам. а ухмылка твоя — повод вырваться из цепей и накрыть плотной тканью покой одиноких мыслей. вновь игра началась — бьется шепот теней: «проживи с ней ещё десяток волшебных жизней».

ты врываешься зверем в мой богом забытый храм. и с порога кричишь о безумстве всей сути веры. все иконы и свечи — относишь к далеким углам. заливаешься смехом, по полу швыряя вербы.

не заметить бы твой силуэт, не узнать бы стук. потерять бы тебя в толпе непривычных «прочих».
но весне безразличен мотив к ней протянутых рук.
раздает от дверей ключи
и смыкает очи.

сколько покойных мелодий бросятся дрожью до рук? вальсов несыгранных сколько будут терзать твой слух? гибельны все дороги, ласковы все пути. в музыке ждущим бога — воздуха не найти. не обрести покоя там, где замкнулся круг. но где замолкает слово — слезно рождается звук.

жизнь под присмотром клавиш — будто просторный дом. всё, что ты в нем оставишь — будет играть с огнем. натиском длинных пальцев станет звенеть твой бой. ты ведь однажды в вальсе понял, что мир немой.

ты облачаешь веру в плачущий инструмент. музыке чуждо время и безразличен свет. так пустота играет с нотами и тобой: словно чужие жизни
узнанные мольбой.

забывай, говорили мне, всех, кто смел прикоснуться к твоей судьбе. а иначе ты точно не будешь цел и расстелешься по земле. темной ночью совьешься в тугую нить, задохнешься в потоке чувств. научись беззаботно и славно жить. полон прошлым, а значит — пуст. захлебнись от печали и злой тоски, но упрямо смотри вперед. пусть дороги длинны и далеки. на ладонях растает лёд. ты ведь сам себе — путник и компас — сам. ты предвестник своей беды. отдавай свою душу любым ветрам. но не трогай людские сны. пусть маршрутки гудят и грохочет гром — находи свой душевный штиль. тишина в тебе — тишина кругом, тишина за три сотни миль.

забывай, говорили мне, всё, что жжет и сжигает на полпути.
я иду быстрей, я иду вперед. но не помню, куда идти.

ты не падал, ты просто летел к земле. опрометчиво сделал ход. боль ютилась на рваном, худом крыле, надрывалась из года в год. каково это: сделать последний шаг и нечаянно пасть за край? обреченный отдать свою жизнь за так в пустоте обретает рай. и скользит по плечам драгоценный миг, обновляет твои мечты. ты теряешь себя, обретая взрыв, обретая любовь зари. и былые заботы истёрты в прах — начинается новый лист. ты шагаешь за край — побеждаешь страх. ты волшебно свободен, чист.

ты не падал, ты просто летел к земле, измерял высоту небес: прикоснется рука к молодой траве — содрогнулся, взлетел, воскрес.

люди уходят из наших жизней, не оставляя след. люди кричат: «оставайся сильным, новых тебе побед! новых желаний и мыслей свежих, строй свой душевный грот.» я прячу ссадины под одеждой и искривляю рот.

вот вы походкой прямой и строгой дружной толпой с пути. я не жалею себя во многом, но сквозняком в груди воют и режут чужие жизни — то, что я вам отдал. кто пустоту закрывает ближним — наполовину пал.

я не жалею себя во многом: вот, например, у вас в сердце ненужным и липким комом каждый мой светлый час, мысли мои и любовь с излишком, впрочем, почти я сам. быть одиноким, но добрым слишком — значит кричать ветрам: «мой добрый взгляд, теплота и голос пусть вас хранят в толпе.»

люди твердят: ты без нас, но полон.
я отвечаю:
нет.

осторожно проверив почву, шагну вперед. и забудется всё, что морозило и кусало. время — сладкая вата, время — цветочный мёд: расстилается в вечности медленно и устало. я иду по асфальту, по плитам, по небесам — и взметается пыль, и бегут по дорогам тени! миг рождения славен, он остается там, где весна всё прощает и открывает двери. где скользит по ресницам солнце, играет свет, оживают цветы под усталой и хитрой елью. мы проснемся опять через несколько тысяч лет — обновим свои души с первым рывком капели.

утопает печаль в череде бесконечных дней, и ложится на плечи полоска шального света. город в сети зовёт, но становится всё нежней. и весна отзывается в первых порывах ветра.