С возрастом многое становится ясным. Наконец-то понимаешь, как надо жить, а как не надо. Главное — другим этот бред не сообщать.)

Есть женщины, которые счастливы до тебя, счастливы с тобой и после тебя.
Их самооценка, окрашенность и тональность мира не зависит от данного, конкретного мужчины в их жизни.
Она любила до тебя, любила тебя, любит и сейчас.
Мир, себя, нового мужчину.
Это вовсе не значит что эти женщины поверхностны, вовсе нет.
Им доступны и глубина чувства и верность.
Расставаясь с тобой, они могут быть опечалены, но печаль их всегда светла и никогда не несет разрушительного эффекта.
Мир такой женщины не…
… показать весь текст …

…если встретил единственную, именно свою женщину, бросай все ради нее, плюй на все — на карьеру, на деньги, на обстоятельства. Закрой глаза на здравый смысл, на ее прошлое, совместное будущее и логику жизни.
Вцепись в нее всей душой, руками, зубами, как волк овце в холку, за волосы ее за собой тащи. Пусть орет и кусается — потом забудет, станет целовать и плакать от счастья. Не слушай ее вопли и истерики, она дура. Не отдавай. Не теряй. Не жалей.
И будешь счастлив. Со временем, конечно, забудешь об этом, но все равно. А если нет, жалок ты. Потому что жалкой будет жизнь — при карьере, при деньгах, при здравом смысле, — если с твоей женщиной кто‑то другой.

Солнце разлито в воздухе, сияет медвяно в тарелке, разбрызгалось золотистыми каплями пчёл по чуть колыхающемуся горячему воздуху, где запах разогретой травы смешался с тёплым дыханием мёда на летнем окне…
Кто несчастлив в этом мире — сам дурак.

В состав тортов и мороженного, обязательно подсыпают щепотку детства. Ни один человек не может оставаться взрослым, пока он ест торт.

Пытаясь увести женщину, нужно победить её прежнего спутника на всех фронтах. По крайней мере, на основных.

Шарик, он не очень умный. Мася хитрая как лиса, а этот простоват.
Вчера я ушел из дома рано и задержался до поздна, Сашка рассказывает, что как только дело пошло к вечеру, Шарик заволновался.
От еды отказался (это Шарик-то, который готов есть все время, пока не спит), похолодало, Саша запустил собак в дом.
Мася улеглась на диван и задрыхла, а Шарик в зал даже не зашел, лег в прихожей, мордой в дверь. С наступлением ночи, стал скулить.
Когда его выпустили, сел у ворот и стал смотреть на дорогу…
… показать весь текст …

Я не б… дун. Я бабник. Разница существенная. Первый думает не о женщине, а только о том, как бы поудачнее пристроить свой чувствительный орган. Женщины для него — станки для секса. Бабник — нечто другое. Бабник видит красоту, ценит ее и искренне ею любуется. А остальное… не столь важно. Не ладонью, так взглядом приласкаю. И я уже счастлив. Весна! Девушки… Красота… Сколько красоты кругом!
Хочешь иметь журавля в небе?
Выпусти его.

Пытаясь увести женщину, нужно победить её прежнего спутника на всех фронтах. По крайней мере, на основных. Он европейски воспитанный интеллигент, занимающий высокий правительственный пост, а я великовозрастная шпана, разгильдяй и экс-мачо. Он чиновник, а у меня мотоцикл. Он говорит на трёх языках, а у меня мотоцикл. Он умный, тонко чувствующий человек, лелеющий свою красавицу жену, а я мотоцикл разбил. Молодец, блин.

Я помню, было мне лет десять, наверное. Был летний день и мы стояли с мамой на балконе четвертого этажа нашей кирпичной пятиэтажки. Пахло кленовыми листьями, пылью летнего горда, а на кухне закипал чайник. Мама улыбалась и я тоже, был редкий момент нашей легкой, безоценочной близости, мать моя обычно была строгой женщиной. А возраст мой был таков, когда только начинаешь осознавать что ты одинок и дистанция с родителями будет только нарастать,
Но в это мгновение, мне ясно показалось что мы так же…
… показать весь текст …

«Как по-настоящему дает о себе знать возраст?
Не скрипом в суставе и не новой морщиной — фигня это все. Просто начинает уходить твой мир.
Мир, словно город, строящийся с самого детства.
Город, в котором были живые, развивающиеся улицы и переулки, они росли, менялись, но всегда были узнаваемы и родны.
И вдруг… твой город начал застывать.
Вот смолкли и замерли улицы Александра Абдулова и Семена Фарады.
Лопнула большая витрина в городском концертном зале — Майкл Джексон замер и превратился в манекен.
Вот закрылась навсегда площадь Юрия Сенкевича.
Рухнул в пыль целый переулок — ушел Бредбери.
А теперь стихла старая школа имени Капицы…
Когда-нибудь город наш замрет и запустеет.
И дай бог нам бродить по его когда-то шумным и цветным улицам вместе со своими ровесниками.
Нам будет, хотя бы, что вспомнить».

С тех пор как я понял что именно то что тебя больше всего раздражает в людях, что более всего ненавистно — ищи, как минимум, зачатки этого в самом себе, жить мне стало яснее и сложнее одновременно.
Во первых — ни на кого не распсихуешься. Потому что если быть честным с самим собой хотя бы, то, блин, в зеркало, выходит, плюешь.
Во вторых — понимаешь что ты говно. И как с этим жить? Утешать себя что все говно? Ну, во первых, не все…

С тезисом-же, этим, вы лучше не спорьте. Потому как это будет оз…
… показать весь текст …