Ретро
Скоро финиш. До конца сеанса
Никого, пожалуй, не спасти…
«Верещагин! Уходи с баркаса!»
Не уйдет. Нам тоже не уйти.

За окном светлеет.

Притворюсь, что сплю.

Она меня жалеет.

Я ее люблю.

Если лучшая битва та, которая не состоялась, то лучший коммент — тот который не написан. А вернее может быть и написан, но не отправлен)
Самое приятное чувство, когда ты хочешь что-нибудь залепить прям в лоб будущему оппоненту, спортивная и не очень спортивная злость переполняют тебя, пишешь искрометный текст, после прочтения которого адресату только и останется что застрелиться или плакать в уголке за плинтусом…
А потом бац — и не отправляешь его. Не публикуешь.
И так хорошо становится — будто избавился от чего-то обременительного и докучного…

К сожалению поступать так получается крайне редко. Слаб человек…

Налево — ад. А в рай идти направо.
Метнулся в рай, споткнулся и упал.
Разбил коленку. Сильно так, кроваво.
И на раю настаивать не стал.

Свернул налево… Метров десять где-то
Хромал до чорных адовых дверей.
Звоню. «Кто там?» — «Ну, как сказать, ну, это…
Клиент, кароче» — «Заходи смелей!»

— «Так ты поэт? Вот чистая рубаха.
Перо, тетрадь и прочий инвентарь.
И милости прошу!». Я аж вспотел от страха.
Гляжу — аптека, улица, фонарь…

Бывает, поезд встанет вдруг в тоннеле,
И в этой невозможной тишине
Все думают о том, что не успели
Пожить как следует… И лица их в окне
Желтеют отраженьем смертной муки,
Пока не захрипят под потолком,
Из машиниста извлекаясь, звуки:
«Не ссыте. Щас поедем. Все пучком…»

.
Без чемоданов и поклажи
В красивой форме темно-синей
Проходят мимо экипажи
Таинственных авиалиний.
Тех линий, что нанесены
На человеческой ладони,
Что спят пока и видят сны
В снаряженном судьбой патроне.
.

В большом книжном магазине вдруг почувствовал себя как на кладбище…
Кому все это нужно?! Эта мертвая бумага? Чужая мертвая бумага.
Все давно уже выложено в сети. Читай — не хочу…
Бедные книги. Те что выставлены в отделах новых книг — я их не знаю, но понятно, что они рождены для помойки…
Все есть в сети.
Те что в букинистическом отделе — как умершие родственники. Там просто слезы.

Трудновато живется на свете
Без весеннего солнца лучей.
Все как будто бы чьи-нибудь дети
Только ты — самый глупый — ничей

Сходу вспомнилось раннее детство
Где от всякого страшного зла
Нас спасало простейшее средство —
Громче плакать. Чтоб мамка пришла.

Сонным неумытым глазом
Глянул в зеркало. Труба…
Это ж надо… Как-то разом
Навалилось всё. Судьба
Мне свое предупрежденье
Посылала… Я не внял
В результате отраженье,
ключ и паспорт потерял…

Спрячусь от людей на даче
И при полной при луне
Я услышу как заплачет
Кол осиновый по мне…

.
Наверно так… — На мертвую планету
Сойдет пилот усталый с корабля.
В планшете текст: «Разумной жизни нету.
Давным-давно. Название — Земля»…

Исследуя нутро приборов странных
Почти готовых обратиться в прах,
Стихи найдет он в древней базе данных
На позабытых богом серверах.
Вернувшись на корабль, в шкаф на полку
Положит бластер, флэшку и скафандр,
И робот-врач набьет ему наколку
Со знаком твердым — Пушкинъ Александръ…
… показать весь текст …

Вот туннель, по которому души
Под давлением в пять атмосфер
В рай летят, что не очень-то нужен
Нам, родившимся в СССР.
Мы мелком на просохшей дороге
Проведем роковую черту,
За которой советские боги
Будут ждать нас в аэропорту.
Там где праздничный гул самолетов,
Чистый холод хрустальных небес,
Золотые шевроны пилотов,
Голубые глаза стюардесс…

Мы, в общем, — уходящая натура.
Ну, это люди где-то наших лет,
Кто, вдруг услышав Шарля Азнавура,
Припомнит вкус болгарских сигарет…

И видит бог, как я старался!
Толкнулся вверх что было сил
По правилам сгруппировался
Но чуточку недокрутил…

И нежно ангелы шептали,
Открыв увесистый замок:
«Не вышло сальто-бля-мортале?..
Добро пожаловать, сынок…»

Солнце из-за крыш коротким всполохом
Вдруг блеснёт и понимаешь, что
До тебя чудесным этим воздухом
Не дышал пока ещё никто.
Ветер дымку с набережной сдует,
Бред ночной и пьяное враньё…
Нежная Москва меня целует, —
Я сегодня первый у неё.

Мне нравится что мы отличаемся от т.н. цивилизованных развитых стран.
Почему-то считается что отличаемся в плохую сторону.
Это ошибка!
Мы просто отличаемся.
И все.
Мы другие.
И слава богу.

Когда в связи с приступами (учащающимися) маразма и деменции забываешь некоторые слова, на помощь приходят яндекс и гугл.
С ужасом жду того момента когда забудешь слова «яндекс» и «гугл».
Вот это и будет конец фильма.

Возвращаться из космоса страшно
На безлюдный пустой космодром,
Где трибуна стоит не покрашена,
Лишь дежурным сигнальным костром
Освещенный старик в телогрейке
Потихоньку навстречу идет.
Из-за севшей почти батарейки
Мало света фонарик дает…
Экипаж достает сигареты
Чтобы дать старику закурить.
Из обрывка какой-то газеты
Понимают что нехрен спешить…
Их не ждут. Их почти что забыли.
Только ветхий безумный старик
… показать весь текст …

Отраженья наших лиц размыты
В зеркале светящихся витрин.
Инвалиды войн за рынки сбыта
Умерли без видимых причин.

В полном соответствии с законами
Той игры, которая идет, —
В битве манекенов с покемонами
Нашу жизнь не приняли в расчет.

`
— «Какие будут ваши документы?» —
Охранник пахнет луком и вином
Для смеху, видно, говорит с акцентом,
Как русский в старом западном кино.

Советский паспорт выну из кармана,
Свидетельство о смерти и права.
Он мне вина плеснет на дно стакана.
Закружится маленько голова.

— Ну как тут жизнь?
— Про «жизнь» — смешная шутка.
Да ты садись, чего как не родной?
… показать весь текст …

`
Я подымусь на палубу парома.
Похоже, есть свободные места.
На шее ключ болтается от дома —
Мой детский дубль нательного креста.

Мы будем плыть по тихим темным водам,
А вот и пристань в свете фонаря.
Мы прибыли. Мы все отсюда родом.
Что будет дальше? Честно говоря,
Мне неизвестно. И никто не знает.
Там — по другую сторону ворот
Открыться может что-то вроде рая.
А может быть совсем наоборот…