Такая в доме тишина —
не скрипнет половица.
И нет желанья — ни узнать,
ни вспомнить, ни забыться.
Дверь заперта. Потерян ключ —
ни выйти, ни вернуться.
Котёнком рыжим солнца луч
вылизывает блюдце.
Ни неожиданных гостей,
ни добрых, ни дурных вестей,
и только призрак сада
сквозь тюль просеивает тень…
Такая благостная лень!
Продли мне, Боже, этот день.
… показать весь текст …

Мне ль не помнить, как поют: баю-баю-баюшки,
мне ль не знать, какой любовь излучает свет.
Жили-были на земле дедушка да бабушка.
А сегодня у меня даже мамы нет.
И дрожит моя душа синевой под веками,
упирается душа в глухоту ворот.
Собери себя в кулак, жаловаться некому —
гордость пращуров моих голос подает.
Выживай, моя душа, меж стихом и стирками,
выбредай на Божий свет, в сто ручьев реви…
А пойдем на Страшный суд — не доймут придирками:
ничего за нами, кроме
боли и любви

Тебе наверняка останутся чужими
седые ивняки над сумраком болот…
Не на твоих устах мое проснется имя.
Не на моих руках твой первенец уснет.
Но, Боже, как легко грядущим поступиться,
насущным пренебречь, рвануться от корней,
пока твоя любовь отпущенною птицей
все медлит, все кружит над родиной моей…

Ни от чего Господь не уберег.
В долине рожь знобит зеленой дрожью,
и подорожник никнет вдоль дорог,
и бэтээры прут по бездорожью.
И образок на выцветший мундир
из-под тельняшки выбился некстати.
И чье-то чадо сквозь прицел следит
за точкой, где у сына на груди
заложницею бьется Божья матерь

Я письмо напишу на кленовом листе
и не почтой пошлю, а — по ветру,
чтобы каждый мой вздох ураганом свистел,
покрывая тоски километры.
Все земные дороги пурга заметёт,
на речных переправах обрушится лёд
и воздушные трассы растают,
но когда-нибудь в осень, в какой-нибудь год
оберегами в ноги тебе упадёт
рыжих писем кленовая стая.

Приюти и пожалей,
Остуди водою губы,
Размотай до лучших дней
Вековые кольца дуба.
Перепутай жизнь и смерть,
Заблудившись в дебрях лета…
Одинокие рассветы
Помоги преодолеть.
Всё, что обещала ночь,
Не отдай слепому полдню.
Научи меня — помочь
Тем, кого люблю и помню.

Даже если состарюсь, любя,
и, к истокам своим приникая,
я по слабости в чём-то раскаюсь,
всё равно не уйти от себя.
Если снова весной затрубят
журавли, возвращаясь в Россию,
и невзгоды сумею осилить —
всё равно не уйти от себя.
И от странного звука в ночи,
что уносит покой и забвенье:
то ли дождь, то ли сердце стучит,
то ль отчаянье, то ль вдохновенье,
то ли горестный шум камыша,
то ли стон обескрылевшей птицы, —
… показать весь текст …

Моя непоправимая пора!
Анисом, дозревающим в чулане,
пропахший день. Да листопадом ранним
навеянная грусть по вечерам.
Да жалкий происк бабьего ума,
с душой слепой не знающего сладу…
Да полымя рябин у палисадов —
поди, суровой выдастся зима…