Однажды я проснусь и пойму, что меня никто не ждет. Ты не будешь меня ждать, а у меня не будет желания заставить тебя ждать меня. В тот день меня не спасет ни твое отсутствие, ни музыка, ни письмо. В тот день я проснусь и больше никогда не смогу спать. Мне не будет куда идти. Возможно, у меня будет собственный сборник корявой поэзии. С обычной мягкой обложкой и тиражом всего в 50 копий, ни одна из которых никогда не будет известна. Возможно, у меня будет та же хорошая беззаботная жизнь, которой я живу сейчас. Возможно, я заведу собаку. Возможно, у меня будет вся стенка в фотографиях. Это все возможно. Но однажды я проснусь и пойму, что меня больше никто не ждет. Я больше не смогу спать. В тот день с лица нашей измученной реальности будет стерт мой ровный печатный почерк. Мне только жаль, что я не смогу сказать тебе даже обычное «прощай». Ты больше не будешь меня ждать. Даже я себя не буду ждать. Это ведь очень страшно. Когда тебя никто не ждет.

Твое имя обжигает мне глотку похуже всякой водки.
Твой образ морозит тело хуже всякой зимней ночи.
Мне бы хоть один шанс, чтобы ошибиться.
Но такие привилегии не для меня придуманы.
Всем интересно, какая же ты, раз я так настойчиво по тебе убиваюсь.
Какая, какая… Если бы они знали, какая ты.
Не моя.
Я когда-то каждый твой нерв протяну в широкое ушко толстой иголки. И буду штопать себе колени, а то разодрал их до кости, пока за тобой ползал.
Буду паинькой, тебя беспокоить больше не буду.
Мне так комфортно молчать, что становится непонятно, зачем я с таким усердием учился говорить.
Ты знаешь, лялечка, от меня ежедневно кто-то уходит. И так хочется хоть одной падле в след крикнуть: как выходишь, вытирай ноги! А то нанесешь в свой чистенький, провонявшийся хлоркой мир от меня грязи.
На безымянном пальце след от твоей жестокости.
На подошве следы от твоей невинности.
Все бы хорошо, ес

Ты никогда не была особенной.
Ты никогда не показывала слабости.
Ты никогда не просила помощи.
Ты никогда не говорила, что холодно!

Ты не рассыплешься пеплом от нежности.
Ты не прикроешь глаза, когда поцелуемся.
Ты не взвоешь, когда мы расстанемся.
И не прыгнешь с высотки от ревности.

Да ты никогда, никогда бы не прыгнула!
«Может быть…», ты сказала заплаканно.
Растеклась по балкону истерикой,
Голубей распугала нечаянно.
… показать весь текст …

Помню, как понял, что за холодной кожей может прятаться горящий человек, а за крепким рукопожатием — паническая неуверенность. Драмы и трагедии за опущенным взглядом и гнилая внутренность за чистотой волос и блеском обуви. Что за количеством прочитанных книг и слов часто скрывается обычный дурак, а за частыми улыбками — глубоко несчастный человек. Что целый пройденный путь спрятался за маленьким шагом и, иногда, абсолютно ничего за минутами молчания.