Бабочки-в-животе срочно берут отпускные, и чемоданы собрав улетают на запад;
Мне эти дуры крылатые стали чужими. Я обижаюсь. Когда-то любила их запах
Терпкой ванили, корицы и яблоков-с-медом. Чаем поила заботливо и шоколадом
Их угощала. Они забавляли полетом, пьяно восторгом искрились… и мы были рядом.

Бабочки-в-животе снова идут на больничный, звонко чихают в огромных, махровых халатах.
Их утомляет отсутствие праздничной личной, я притворяюсь глухой и не слышу крылатых.
Бабочки сонно толстеют и маются ленью, давят бессмысленным грузом пустых обещаний.
Я вспоминаю как эти дурехи галдели, стоило только к тебе прикоснуться губами.

Сладкий ноябрь не время порхающих крошек. Их бессердечно пришпилю булавками в рамки,
Эти две тысячи маленьких, остреньких ножек после тебя оставляют зудящие раны.
Бабочки-в-животе тяжко вздыхают ночами и я кладу на живот одинокие руки.
«Все еще будет» тихонечко им обещаю. Бабочки верят. Совсем затихая под утро.