Ты же знаешь, мы вечные, мальчик. Там, где зима и зима ствол в ствол, зеркало в зеркало распахнет ледяные коридоры, черные, головокружительные, там и есть наш тихий омут, наш бескрайний дом. Дети не выманят нас оттуда наивной ворожбой, не спутают нитями, не вычешут гребнями. Там я жду, раскрыв длинные руки, чтобы положить тебя голым камнем на горячий живот. Там я жду, пока ты ищешь меня в каждой. Намечтай себе, пока это можно, тонкий язык и гибкое горло.

Знаю, ты любишь, как пахнет асфальт, све…
… показать весь текст …

Одеваться в черное. Плакать черным. Это так по-бабьи — и так по-вдовьи. Все-то разное с ней у нас, кроме цвета глаз, но мои — оленьи, ее — коровьи. Ну зажми мне рот чем-нибудь, давай, перекрой невидимый кровосток, а не можешь губами — хотя бы дай, черт с ним, свой носовой платок. Ты не знаешь, как я до тебя жадна, я бы выпила, съела тебя одна, я б зажмурясь вылакала до дна, под язык, подкожно и внутривенно, беспощадно, яростно, откровенно. Только, видно, третий закон Ньютона чтим тобой превыше д…
… показать весь текст …

То, что со стороны кажется какой-то патологической активностью, на самом деле имеет совершенно иную природу.
Все эти фантасмагории, из которых состоит моя жизнь, — лишь результат того, что я почти никогда ни от чего не отказываюсь.
Беру всё, что само плывет навстречу, без разбору.
Дайте мне в руки что угодно, билет на поезд, обручальное кольцо, член, гранату с выдернутой чекой.
Обещаю сказать спасибо и использовать по назначению.

День сурка.
Вот мое сердце сургучное, твоим именем запечатано, сохнет трещинками звездчатыми, груди льнут слепыми крольчатами, в грудь твою сонно тычутся, у тебя была таких тысяча, но — твоим именем оцарапаны мои губы, что как вино, потому что сухое красное, потому что горчит оно. Непрочитано, непрочитано то, что там, под печатью гербовой, под изящным твоим экслибрисом: эта книга из книг такого-то. Ранит губы бокалом сколотым твое имя, что как вино, потому что в хрусталь оправлено, потому что пь…
… показать весь текст …

Дорогой, любить тебя — это все равно, что оттапливать тундру полярной ночью в расчете на урожай. Сколько бы ни сжег — результат нулевой. Ты как абсолютно черное тело, поглощающее все лучи, ни единого не отражая и не преломляя. Гигантская пиявка, которая всасывает мою любовь, пока не разбухнет и не отвалится, чтобы переварить ее и превратить в дерьмо. Знаешь, я смотрю на людей и вижу, если они хотят быть счастливыми, они не стесняются бросать таких, как ты, в самом грустном, постыдном и поучительном одиночестве и отправляются искать свое счастье. Они верят, что, пока живы, у них всегда остается еще одна попытка. И только уроды вроде меня всю жизнь мучаются какой-то призрачной надеждой, хотя каждый последующий день очевидно хуже предыдущего.