Он был у нас отпетым,
Не стригся и курил.
А мне — носил конфеты
И хрипло говорил,
Что хочет парабеллум,
Но можно и наган,
И рисовал мне мелом
Зеленых марсиан —
Носатые, но все же Немножечко похожи…

Вы своё, а я своё — на закорочки,
Не заметим, как дойдём
До пригорочка.
На пригорочке том — дом,
Белоснежный, словно кокон —
В этом коконе моём
Нету двери, нету окон…
Мы могли бы там пожить.
Мы могли бы там остаться…
Моё дело предложить,
Ваше дело — отказаться.

И будет день.
И будет ночь.
И у меня родится дочь.
Я дам ей имя
И скажу ей всё, что знаю.
Я ей скажу, что мир неплох,
Хотя, быть может, и не «ох!»,
Но, что его задумал Бог,
Как самый лучший.
И научу стоять стеной,
И быть натянутой струной,
И взгляды чувствовать спиной —
На всякий случай,
Не доверять хорошим снам,
… показать весь текст …

Свести на нет все то, что было раньше, —
Твой странный взгляд, моё глухое «Да…» —
Свести на нет. И спрятать, спрятать дальше —
Так, чтобы впредь не вспомнить никогда.

Чтобы потом не плакалось ночами,
Чтоб тупо не болела голова,
Чтоб забывались, всплывшие случайно,
Немыслимо прекрасные слова.

Чтобы, случайно встретив, улыбнуться,
Сказать: «Привет, ну как твои дела…» —
И тут же распрощаться — как проснуться,
Уйти, как будто вовсе не была

Говаривала тетушка Ирена:
«Живем от Мендельсона до Шопена…»
Хранила пачку писем из Парижа —
Их перечтя, шептала: «Ненавижу!» —
И снова ненадолго убирала
В шкатулку, а шкатулку — запирала.
И что-то по-французски говорила,
Раскладывая вечером пасьянс…
А я еще французский не учила,
Но понимала слово «мезальянс».

Весна прикинулась зимой —
Бездарно как-то, неумело,
И неопрятной бахромой,
Висит метель. Мне надоело.
А ты все про мои глаза,
К тому же, не своими фразами:
Сперва сказал, что бирюза,
А под конец назвал алмазами.
…А за окном опять метели,
Когда же это прекратится?..
Ну подожди хоть две недели,
Я не могу сейчас влюбиться.

Человеку много ль надо —
Чтоб его любили, гада,
Чтобы гладили по шерсти
Незлобливою рукой…
Человеку надо много:
От сортира и до Бога,
И чтоб все ему дивились:
Дескать, эвона какой!

То ли чайка, то ли уточка
вдоль по берегу плыла.
То ли домик, то ли будочка
было то, где я жила.
То ли мальчик, то ли ослик
ко мне в гости приходил,
говорил мне, что он Костик,
и что жить уж нету сил.

Я с тех пор еще живая,
и рука моя тепла,
словно свечка восковая,
не сгоревшая дотла.
А вот он придет как инок
… показать весь текст …

Я ухожу.
Пусть там темно,
Пусть там ступеньки —
Мне не понравилось кино,
Верните деньги.
Там, где убудет десять раз —
Сто раз прибавится.
Я оставляю Вас на Вас —
Желаю справиться.

Привет, король бубновой масти.
Ты появился в октябре.
И я искала слово «счастье»
В большом толковом словаре.

Напрасно плакали чернила
На строчках странного письма.
Я не спрошу о том, что было
Я все придумаю сама.

Я все придумаю, как надо
Ни в чем не буду обличать —
На лбу твоем — моя помада,
Как всепрощения печать…

И на кого ж вы это тратите
свои прекрасные глаза?
Зачем вы нервы мне лохматите,
она ж паршивая коза —
я что ль не знаю эти россыпи:
инфекционный дерматит.
Она ж такая простигосподи,
что вряд ли Господи простит.
А я затем дышу вам в лацканы,
что я вас тут всю жизнь ждала,
я знаю, как вы недоласканы,
и как вам хочется тепла.

Но только, чур, я лягу с краю,
… показать весь текст …

А ветер стих- и стало жарко.
Дошло, что псих- и стало жалко…
Как долго вниз летят качели!
Уже не вспомнить черт лица,
Одни сплошные дни недели,
Одни сплошные месяца-
Крибле-крабле,
Все на те же грабли…

Милый, любимый, ведь это — для взрослых,
А нам же с тобою — расти и расти…
Быть может, когда-нибудь, как-нибудь…
После.
Мы плюнем на всё и собьёмся с пути.
И скажем друг другу: какая досада —
Какая досада, какая беда,
Что нам ничего уже больше не надо,
Что всё это — смех, и не стоит труда.

Екатерина Горбовская

С собою можно быть на вы
с собою можно быть на ты
и от избытка головы
срывать винты сжигать мосты
А можно — подровнять края
подшить лиловой бахромы
и перейти с собой на я
и даже с кем-нибудь на мы

…Вот я постепенно теряла подруг,
Вот я постепенно отбилась от рук,
Когда я скользила и падала вниз,
Мой ангел-хранитель семечки грыз…
Я всё собиралась те книжки прочесть,
Старалась казаться умнее, чем есть,
Рыдая, искала окольных путей,
Боясь народить незаконных детей,
Училась пить водку и складно врала
Про то, как отличницей в школе была.

А я не о тебе мечтала.
И ты не обо мне мечтал.
Я просто принца ждать устала.
А ты принцессу ждать устал.

Ты по душе придешься маме —
И не дурак, и не пижон,
А папа лишь вздохнет: «Бог с вами»,
И не полезет на рожон.

Мы купим телевизор, вазу,
Я научусь готовить суп,
А дверь, как только въедем, сразу
Оклеим пластиком — «под дуб».

Вот самый дурацкий на свете вопрос,

А ведь задаётся в слезах и всерьёз,

И голос дрожит, и слабеют колени,

Как будто ответ ещё что-то изменит:

— Вот мы какие, привет нам, привет!

Ты меня больше не любишь?

— Нет.
… показать весь текст …

То ли наши пасторали постарели,
То ли наши акварели постирали,
То ли было так всегда у нас в апреле,
Только мы до сей поры не замечали…

Январь. Иду и замерзаю,
И сапогами снег терзаю, —
Терзаю и не ведаю стыда,
Как в ноябре, еще тогда, когда
Снег — он не снег, а чудо, благодать
— Растает, как умрет, и снова ждать.

Как новогодняя открытка
Застыл январь, и от избытка
Снежинок, слитых в буйный снегопад,
Весь белый свет сегодня конопат.
И знаю я, что этот Новый год
Сегодня новым быть перестает.

А один чудесный мальчик

Посвятил мне странный стих.

Он читал, а я молчала.

Я молчала — он притих.

Я сказала: «Очень мило…»

Мальчик вспыхнул горячо.

Я неискренне спросила:
… показать весь текст …