В октябре непременно надо каждое утро выходить на балкон, а то можно и вовсе его не застать, октябрь-то.
Октябрьский мир — он такой: ещё вчера был весь сплошь из самоварного золота и старой нечищеной бронзы, а нынче, глядь — стоит весь чёрный, лысый и конфузливо прикрывается единственным кленовым листочком, уцелевшим в житейских бурях.
А пока не полысел — ну, до чего же он хорош. На разрыв сердца.
Бронзовый, звонкий, с патиной, с прозеленью. Красные крыши, косые трубы, ободранный авангард. Туман, высотки, купола, кресты блестят не на солнце, а на каком-то ими одними видимом и отражаемом свете, Марсиан-Сити тонет в галактической дымке и играет во сне проблесковыми огнями, специально для пролетающих тарелок…
Люблюнимагу. Помру, если встану утром и не поцелую балконное стекло.
А по стеклу ползёт мелкий паучок и деликатно осведомляется, нельзя ли у меня и в этот раз перезимовать, как в прошлый.