Они встретились вечером в коридоре
У дверей процедурного кабинета.
Он сказал ей, что хочет увидеть море,
А она — просто выписаться до лета.
Он сказал ей, со свистом дыша в канюлю,
Что мечтает о ветре солёном, свежем.
А она — взять и выздороветь к июлю,
Ведь болезнь беспокоит её всё реже.
Он сказал ей, что моря давно не видел,
Доконали лекарства, режим, перловка.
А она — что в таком неприглядном виде
Перед ним на каталке сидеть неловко.
Он сказал ей: мне «химия» снова «светит»,
Только врач ничего обещать не может.
И затихла она, про себя отметив,
Что лицо его стало при этом строже.
Он пытался сказать: вдруг умру я вскоре?
Но, сглотнув, отвернулся к стене больничной.
А она ему: верь! Ты увидишь море.
Обещаю, всё будет у нас отлично.
…
А потом он очнулся на койке белой
И увидел картину в своей палате.
Пусть немного наивно и неумело,
Но зато нарисовано с чувством, кстати,
Акварельное море, ракушки, пена,
Акварельные яхты под парусами.
Ни канюль, ни катетеров внутривенных —
Просто мальчик с красивыми волосами
Смотрит, щурясь, на море и альбатросов,
Что ныряют за рыбой в волну с размаху.
И в глазах у него — никаких вопросов,
На лице у него — никакого страха.
Он присел. Даже сделал глоточек чая.
Отступила боль. Отступило горе.
Прочитал под картиной: «Я обещаю:
Ты теперь каждый день будешь видеть море!»
Он вздохнул: к ней не выйти сейчас, как жалко…
Посмотрел на стеклянную дверь, в окошко:
Там безбровая девочка, встав с каталки,
Улыбаясь, махала ему ладошкой.