На меня смотрит небо твоими родными глазами…
Ты теперь, словно ангел, меня от плохого хранишь.
И когда наполняется сердце тоской и слезами,
ты приходишь во сне и подолгу со мной говоришь.
Говоришь, что на том берегу и светло, и не страшно.
Что как-будто бы проще, что дышится снова легко,
что земное там призрачно… И абсолютно неважно,
что ты носишь там - белую тогу или пальто.
Говоришь, что ты долгое время была еще с нами,
удивляясь, что мы не могли ничего разглядеть.
Говоришь, что утешить хотела рукой и словами,
и сказать, что тебе до чертей надоело болеть.
Говоришь, что скучаешь, но в этой тоске нету боли,
что тебе хорошо, что ты часто глядишь на детей.
Говоришь, чтобы мы привыкали к твоей новой роли —
защищать перед Господом сердцем любимых людей.
Говоришь, чтобы мы не страдали, уставясь на фото,
чтоб ценили друг друга и были немного добрей.
Говоришь, что друг друга ценить — это тоже работа,
и пока, говоришь, мы совсем не справляемся с ней.
Говоришь, говоришь, говоришь, а я молча киваю…
Я боюсь отвечать что-то вслух, чтобы сон не прогнать.
Я тебя угощаю малиново-лиственным чаем
и стремлюсь в свою память твой образ любимый вписать.
А потом я тебя до закрытых дверей проважаю,
понимая, что скоро рассвет и расстаться пора.
И во сне, на прощанье обняв, я кричу, что СКУЧАЮ!
…
Открываю глаза… На столе чашка чая… Одна…