Боже мой, — кричал Алексей Зурабов, Боже мой, бегая он по офису, словно катался на скейтборде и веселился, тормозя на поворотах. Ему казалось, что земля, на которой он находился, с созданной им маленькой компанией — это и есть одно целое, ну, как бутылка — земля, а его люди и он сам — сорта хорошего грузинского вина. Он не понаслышке знал, что такое Киндзмараули, Хванчкара, Ахашени, Цинандали, сам себя он считал — Мукузани, так думал он, рассматривая глобус и думая о том, что, как же здорово, что он может, ему дали возможность работать столько, сколько ему хотелось и никто не может сказать ему, что уже хватит, или наоборот сказать, что надо сделать какую-то глупую работу. Это было самым главным — это была свобода действий, за которые он лично и отвечал, и это его радовало. Когда случались неприятности или не достигался необходимый результат — ему казалось, что грунт уходит из-под ног, но как-то неглубоко, недалеко, он все же чувствовал землю, под ногами. Алексею казалось, что снова придет время, когда Россия была богата крупными промышленниками в начале 20-ого века, такими как Савва Морозов.
Подпрыгивая часто из-за стола в своем кабинете, он подходил к каждому сотруднику и смотрел ему в глаза долго и упорно, он что-то хотел в них увидеть, но, к сожалению, так и не увидел. Видимо дисфункция мозгового кровообращения после голодных куриных окорочков времен, дала свой эффект. Люди тупели год от года — он это видел, выходя из офиса и направляясь пешком в сторону дома, как правило уже почти в ночь, он, почти плакал.
По его статистике получалось, чтобы найти хорошего специалиста, который не пьет, не курит, имеет высшее образование и хоть как-то имеет понятие, что такое культура — оказывалось делом весьма сложным.
Однажды на собеседование пришла привлекательная девушка, 25-и лет с высшим образованием. Глаза у нее были очень серьезные и нацеленные на работу — «актерское мастерство» — он первоклассно разбирался в людях и первоклассно делал прогнозы и по людям и по событиям будущего. Она не отрывала от него глаз, так будто гадюка смотрит на свою жертву.
— Он спросил ее — читаете?
Девушка, безе тени стеснения — ну конечно.
— А что, как? — спросил Алексей.
— Да, много разного — немного покраснев, ответила «актриса».
— Скажите, а вы знаете Достоевского, Толстого? — иронизировал Леша.
— Ну что вы, конечно, так это каждый дурак знает, это наши великие поэты — «актриса» вытянула губы в дудочку, скомкав их в жеванный лист.
Леша знал много таких случаев, через его руки прошли, получили от него знания 10-ки тысяч людей. Он сказал ей — спасибо и вышел на улицу дышать и смотреть в пустоту, мимо проехала машина, развернувшись, чуть не сбив бабушку, заскочила на бордюр, задела слегка дерево, соскочила с бордюра, потом, с бешенным ревом куда-то поехала. Сдвинув брови так, что стало больно глазам, Леша вернулся в офис и долго ничего не делал, смотря, тупо и бессмысленно, на монитор.
Он был влюблен в работу настолько, как Ромео в Джульетту, его не интересовали ни девушки, ни семья, ничто и никто, только, изредка он покупал дорогие машины и яхты, для чего, он не знал. Вроде, как надо было на чем-то ездить, да и спина больная. Она же должна быть не больная, в дорогих машинах были хорошие кресла, а яхты давали кислород его легким, но этого почти не было. Все это было для пользы, чтобы он мог больше отдавать себя работе — самой процветающей компании мира, так думал Алексей.
Так получалось, что на работу он предпочитал ходить, пританцовывая, пешком, таща 5-килограммовый ноутбук на спине в удобном рюкзаке. Лучшим его достижением во времени путешествия до офиса составили три часа при морозе минус 25 градусов. Итак каждый день, да еще 10−14 часов работы — это счастье. Ему нравилось все, жизнь, неприятности, с которыми надо работать, а не говорить, что — «черная полоса» — он просто решал самые сложные вопросы, играючи, при этом всегда улыбался. Было такое впечатление, что работал мощнейший гейзер. Каждая минута была расписана, никто и ничто не могло помешать достичь той или иной цели.
Сотрудникам было непонятно, почему имея деньги, машины и даже яхты, их руководитель школы гениальных менеджеров — ходил пешком.
Они, при первом удобном случае, несмотря на свой возраст, плюхалась задним местом и плющили его обо что попало, об кресло, о стул…
Многие курили. и выпивали, хотя Алексей, на после зарева Горбачева — кооперации, поверив в частную собственность и капитализм в России — очень заботился о здоровье сотрудников, что вызывало у посторонних гомерический смех над ненормальным.
Время шло. Однажды, пробегая по офису, он не ходил, а все время бегал, он остановился, в этот момент электронные волны любви воткнулись в его глаза. Сознание Алексея помутилось, он ничего не понимал. Шарив по стенке руками, он искал что-то, терялся, краснел и тупел.
Позже он пытался вспомнить этот эпизод, но он был уничтожен кем-то из памяти.

Покачиваясь в яхте, морские волны играли полонез Огинского, блестками ударяя по глазам, вдалеке был виден сосновый берег, зеленым цветом проезжая по внутренностям глаз. он бережно положил свой телефон, в котором находились все его сокровища, мысли, заметки, дела, контакты 10-ков тысяч людей, встал, расправил плечи, как бывший матрос, завел руки за спину, что они, чуть хрустнули и погладил по голове малыша в матросской одежде.
-Ну что, матрос Юнга, давай драить палубу, а то скоро мама придет, — сказал Алексей. Юнгу звали тоже Алексей- так было удобно, а Юнга спросил:
-Откуда она придет?
-Прости, старик… — сказал папа — Алексей,
-Приплывет, — она охотится на рыб.
-Так бы сразу и сказал — юнга с голубыми ярко синими глазами, надул свои пухлые губы, взял швабру и ведро и гордо пошел драить чистую палубу.

2014 04 24
SCHN