Критика (анализ)

«У нее были вечные низкие джинсы Lee…», Виталий Мамай
(второе место в первом этапе зимнего Кубка «Поэмбук»)

У нее были вечные низкие джинсы «Lee»,
слишком длинные ноги, какой-то тайфунный ветер
в темно-рыжей башке… И глаза без команды «пли!»
расстреляли тебя, и отпели, и погребли
под обломками представлений об этом свете,
да надежно, чтоб не отрыли, не отскребли…
У нее был какой-то безумно зовущий взгляд,
хладнокровные точные пальцы, как нежный скальпель…
По таким, как она, умирают, но не тоскуют и не болят.
Перед теми, к кому они временно благоволят,
разверзаются бездны, и с радостным «опускайте!»
жертву тянут туда легионы смеющихся дьяволят.
У нее был какой-то муж… То ли ассистент,
то ли режиссер на одной из заброшенных киностудий.
Был скрипучий диван, интерьеры из голых стен,
и вакхический месяц… И темный, и вместе с тем,
неожиданно светлый, как первое утро без жара и слабости при простуде
с ощущением полной готовности всех систем…
У нее были страсти — «Gitanes» и ямайский ром,
и она, как напалм, выжигала любого постельного дзюдоиста…
И, когда на рассвете, нежданно, как зимний гром,
уходя навсегда, опершись о косяк бедром,
оглянулась и протянула «asta la vista»,
ты смотрел на нее, как смотрел на пылающий Рим Нерон.
----------------------------------------------------------------------------

С чего начать? А начать надо прямо с искусства Поэзии! Смысл? Чтобы всё-таки научиться отличать его от графомании. И хоть как-то поднять тему такого дискурса на ресурсе.

Термин «графомания» использую исключительно как технический, вспомогательный. Для обозначения направления в творческом процессе: могу, но не хочу; хочу, но не могу; я так вижу — отвалите.

Итак, искусство Поэзии — это нечто, проявляющееся через две свои основные функции. Одна из важнейших функций — познание окружающего мира, себя в нём, своих эмоций, возникающих образов (рациональных, иррациональных, виртуальных) и т. п. через отношение к художественным образам. Именно в таком познании рождается ощущение нового, нового во всём, что только может
соотноситься с таким познанием. В общем, это то, чем оно отличается от банального.

Утверждение о воздействии искусства как инструмента познания сравнительно легко доказуемо. Однако у меня нет такой цели здесь. Вы и сами можете всё легко проверить на примере любимого кинофильма или книги. Я же покажу это на примере анализируемого стиха.

Любое художественное литературное произведение включает в себя определённый сюжет и фабулу, которая совокупностью отдельных своих элементов формирует целостный, законченный художественный образ. Сюжет представляет собой некий фактологический набор событий, связей, отношений, дат и прочая. Фабула вплетается в сюжет, как в скелет в виде отдельных художественных приёмов, объектов и других локальных образов, характеризующих каждый отдельно взятый факт сюжета.

Что имеем по сюжету стиха?
Женщина, замужняя, с невероятным количеством достоинств, давно разочарована семейными отношениями, но — до поры не торопится разрывать семейные узы. Речь идёт о женщине, не об «оно"-нечто, «опустившем руки» после брака. А — именно о женщине — модной, следящей за собой, привлекательной, образованной, знающей цену своей внешности и внутреннему миру, не лишённой чувства юмора. О причинах разочарования можно только догадываться — сюжет о них умалчивает. Муж — творческий работник, который может месяц не появляться дома, вероятно, по причине «творческой несвободы».

Чтобы отвлечься от состояния семейной ненужности женщина использует набор транквилизаторов —
курево, алкоголь, мужчины — каждый из которых приобретает свойство дурной привычки. Понятно,
однако, что в отношениях с мужчинами деньги — не главное, если вообще о них идёт речь.

Мужчина, умный, интеллектуал, где-то даже — глубокий философ, не разочаровавшийся в жизни, влюбчивый, знаток человеческих отношений и открытый к таким отношениям. О его семейном положении сюжет умалчивает.

Итак — случайная встреча. Сказать, что это — любовь с первого взгляда? И да — и нет, потому что пока — конкретная цель, всё — как в жизни. Далее. И у того и у другого есть, по крайней мере, месяц свободного времени для очень близкого интимного общения. Причём — как на своей, так и на «чужой» территории. И это — очень важные детали сюжета, позволяющие понять нюансы общего художественного образа.

По мере течения «медового месяца наоборот» персонажи влюбляются друг в друга. Но, конечно, отношения открыто не обсуждаются и слово «люблю» — табу. Но каждый для себя всё понял и подсознательно сделал свой выбор. О чём и говорит финальная сцена «прощания». Можно уверенно утверждать, что они будут счастливы.

Сюжетные линии.
Существует, по крайней мере, три сюжетных линии переднего плана. Итак — на переднем плане — Она, Он и Автор, как создатель и незаменимый комментатор. Существование этих «линий» легко доказывается текстом. Кроме этого, основного сюжета, явно просматриваются линии дальних планов. Линии эти — общего и частного философских характеров — о смысле жизни, о месте женщины в обществе, философия человеческих отношений, роли и цели государства в формировании личности, общий гуманистический дискурс середины прошлого века. Обо всём этом можно много говорить. Но — не будем.

В пику уже звучавшим в кулуарах голосам после второго места стиха в первом туре Кубка о том, что вот сейчас критики кинутся со всех ног копать и объяснять, высасывая из пальца, скажу достаточно коротко по этому поводу. Ничего не надо высасывать. Всё уже заложено автором. Всё многообразие художественных форм и сценических линий — результат образного «мышления» автора. Термин мышление закавычено, так как за такое «мышление» отвечает правое полушарие мозга, этот процесс практически полностью подсознателен, бессознателен, недоступен, неподвластен логике, как продукту левого полушария. Этому невозможно научить. Это — то непознанное и непознаваемое, где сокрыта тайна творчества. Но, понятно, что эта эфемерная субстанция определяется всей прошлой жизнью автора, воспитанием, образованием, культурной средой, генами может быть даже. А логика — она, конечно, присутствует в процессе. Она направляет общий ход сюжета, отслеживает ритм, рифму. Кому доводилось писать стихи таким образом и перечитывать их потом, и удивляться самому — как такое получилось — тот поймёт мои слова.

Теперь переходим к фабуле. И здесь вспоминаем о другой важнейшей функции искусства — эстетического, эмоционального воздействия. Графомания также способна оказывать сильнейшее эмоциональное воздействие. Однако в искусстве, в отличие от графомании, эстетическое, эмоциональное влияние оказывается применением специфических художественных средств. Такими
средствами «оформляется» каждый отдельный, частный элемент сюжета. Совокупность этих, художественно оформленных, элементов и образует фабулу, которая в идеале должна сформировать
законченный целостный художественный образ произведения.

Итак. Знакомство. Она — не как все. Рыжая, хоть и «тёмно-». Эпитет устоявшегося отличительного признака от «общего, серого, невзрачного». «Слишком длинные ноги» — характеристика женской привлекательности во все времена. Ветреная непостоянность — отличительная черта большинства женщин, тем не менее, у Неё, в отличие от большинства — масса достоинств, которые раскрываются автором по ходу действия. «Башка» — это — то самое, что опровергает любовь с первого взгляда, выводя на авансцену Его первоначальные сомнения. Но, и глаза и взгляд представлены настолько глубокими образами, и читатель укрепляется в уверенности, что эти сомнения — буквально — «ничто» и первая встреча не станет единственной. И разве я когда-либо мог подумать, что вот так вот можно передать впечатление от знакомства с женщиной:

«И глаза без команды „пли!“
расстреляли тебя, и отпели, и погребли
под обломками представлений об этом свете». -

Совершенно самодостаточный художественный объект, который может жить самостоятельной независимой жизнью в отрыве от контекста произведения. И это — не единственный в своём роде подобный объект в теле стиха. И посмотрите — как автор осознанно обходит художественными приёмами тему «слёзовыжималки» — и здесь, и далее — по тексту. Вот на этом совершенно уникальном образе-противоречии: «По таким, как она, умирают, но не тоскуют и не болят» — он как бы успокаивает увлекающегося слезьми читателя — ничего подобного — никакой любви с первого взгляда не бывает с «девочками по вызову», раздаривающими свою любовь за деньги. И, в то же самое время, далее, «совершенно убийственным художественным приёмом», гнёт свою сюжетную линию. Ну, казалось бы, совершенно обыденнейшая вещь, банальная, можно сказать, мысль о том, что человека, как личность, можно «познать», раскрыть только при неформальном близком общении, получает здесь импульс до самостоятельной самозамкнутой философии межчеловеческого общения:

«Перед теми, к кому они временно благоволят,
разверзаются бездны, и с радостным „опускайте!“
жертву тянут туда легионы смеющихся дьяволят.»

И опять, как и выше, это — совершенно уникальный, причём «отрицательный» уже образ-противоречие. Смотрите. Если, вдруг, такие, как она (заметьте — разговор идёт именно по сюжетной линии автора), идут на душевный контакт — перед вами разверзнется бездна (синонимы — омут, ад), которая обязательно затянет вас внутрь. Потому что бессмысленно сопротивляться легионам. Но, такой троп-гипербола подаётся на общем фоне уменьшительно-ласкательных, да ещё и смеющихся, дьяволят, которые своей отрицательной, по отношению к чертям, дьяволам и аду, атмосферой превращают их в их антиподы.

«хладнокровные точные пальцы, как нежный скальпель…» — не знаю, конечно, какой смысл автор вкладывает в эпитет «точные» пальцы. Первоначально, реконструируя логику автора, я, было, тоже подумал о Её профессии — мануальный терапевт-массажист. Эта логика легко ложится в общий контекст «медового месяца наоборот», когда в «свободное» время откровенные разговоры удобно вести под такие занятия. Но, в такой логике эпитет «точные» (пальцы) противоречит тропу «как нежный скальпель», который предполагает наличие маникюра. Поэтому вместо «точные» здесь уместен эпитет «тонкие» в следующей логике. У них (женщин) есть такая фишка, когда все эти десять остреньких штучек одновременно «вонзаются» в голое тело мужчины. И уж, конечно, для такой «операции» штучки должны быть свои — натуральные, чтобы не комплексовать по поводу «отклеятся — не отклеятся». Они очень гордятся этими натуральными штучками. Из этого образа можно заключить, что их отношения уже переросли в разряд неформальных, с элементами довольно тонкого юмора, мы укрепляемся во мнении, что имеем дело именно с «женщиной», знающей себе цену и следящей за собой. Но, вероятно, Она не обременена домашним хозяйством, равнодушна к нему.

Но вот про мужа — опять же, в авторской сюжетной повествовательной линии — в совершенно невзрачной манере, абсолютно без художественных изысков. На контрасте с Её описанием. Ну, да — муж. Ну, есть он — там где-то — ну и что? Что — есть, что — нет! Какая разница?

Далее.
«Был скрипучий диван, интерьеры из голых стен,» —
— эпизод говорит сразу о многом. Ну — какое «семейное гнёздышко» — ради чего или кого? И какие, к чёрту здесь ещё нужны краски — сплошная печаль. И потом — старый диван и голые стены — совсем не за деньги она общается с мужиками, а — что бы забыться, отвлечься. И ещё — значит, Она и Он встречались и на её территории. Вот он — женский «ветер» в голове, но, в то же время — небрежение к «тем» отношениям.

«и вакхический месяц… И темный, и вместе с тем,
неожиданно светлый, как первое утро без жара и слабости при простуде
с ощущением полной готовности всех систем…» — поскольку в сюжете отсутствует упоминание хотя бы даже о ком-то третьем, поэтому делаем вывод, что вакхические оргии, всё же — исключительно для двоих. Кроме того, понимаем, что это — было время совершенно откровенных разговоров на темы исключительной важности в личностном плане для обоих. И, в первую очередь, автор даёт это понять из сюжетной линии своего Героя, в котором Она сумела «возродить» и человека и мужчину.

Аналогичный, по тонкости, точности и глубине красок, художественный образ я встречал в пародии Поварова Владимира: «два месяца вверх по лестнице любви» — это там, где чукчи — не снимая лыж.

«как напалм, выжигала любого постельного дзюдоиста» — вот ещё один художественный объект, который запросто может жить самостоятельно, независимо от контекста.

«И, когда на рассвете, нежданно, как зимний гром» — профессиональный литератор Андрей Мансветов сказал бы, что это — элементарный литературный троп.

А вот дальше — идут два, совершенно убийственных, художественных образа, которые расставляют все точки над i относительно будущего нашей пары.

Сначала автор выводит на сцену сильнейший образ-противоречие. Он говорит нам о том, что Она к этому моменту уже всё решила относительно будущего своей личной жизни. И лишь только, как настоящая «слабая» женщина, отдаёт свою судьбу в Его мужские руки:

«уходя навсегда, опершись о косяк бедром,
оглянулась и протянула „asta la vista“,»

Внешняя оболочка этого образа могла бы сработать только на «недалёких» слёзовыжимальщиков. Но нас-то так просто не проведёшь! Давайте разбираться! Если бы Она действительно захотела уйти «навсегда» — Она бы действительно ушла — тихо и незаметно. Но — автор рисует нам совсем иную сцену. Она — опёрлась о косяк бедром — что предполагает паузу, задержку в движении. Далее — Она «протянула» (паузу тоже предполагает, да?), но — протянула не слова прощания, а «до свидания». Если сказать, что она хотела предстать здесь «во всей красе» — это будет топорно, истасканно, пошло наконец. Здесь мы, конечно, имеем дело совсем с другим. Это — такая финальная «женская штучка», когда за те 3 сек., в которые Она, якобы, произносит слова прощания, перед Его мысленным взором проносится всё — ну, просто — совсем ВС. Эти глаза, без команды «пли!», и безумно зовущий взгляд, легионы смеющихся дьяволят и постельные дзюдоисты, да — и мало ли ещё что…

Конечно же, Она ушла. Потому что Она очень хорошо понимала ситуацию. Потому что Она — сильная
женщина! И Он остался один. Но, мы же знаем, что римский пожар был для Нерона руководством к действию.

Такая вот история о двух счастливых людях!

Итак — что мы имеем в финале? Две основные функции Поэзии, как Искусства. Всё остальное — как бы у них в подчинении — хотя и имеет важное самостоятельное значение, однако — не настолько, чтобы торчать шилом из мешка, потому что диапазон рифмы и ритма в Поэзии очень широк — вплоть до практически полного исчезновения их.

Тем не менее — оцените авторскую систему рифмовки. И ни одна рифма не чувствуется шилом из мешка!

И да — не вздумайте считать слоги по строкам. Здесь эта графоманская привычка не пройдёт. Ритм задаётся распределением сильных и слабых долей по строкам. При этом часть строки может проговариваться быстрее, другая — медленнее. Как в музыке — количество ноток по строкам нотоносца различно. Однако — и размер и ритм присутствуют, соблюдены.