Ты сразу станешь моей — через месяц
коротких встреч.
Мы сроднимся речью,
сроднимся миром — он нам по плечи,
сроднимся в титрах,
и станет легче.
Ты вся моя — это так заметно
в твоей поношенной черной куртке,
в карманных звездах
или планетах,
в любом скандале и в каждой шутке.
В том, как ты дышишь — до хрипа жадно,
но выдыхаешь морозный воздух,
когда гуляешь по жарким странам,
когда на бедрах заводы строишь.
В том, как ты спишь, обхватив всю Землю
и сжав ногами моря и сушу,
пока на голом безлунном теле
не остаются одни веснушки.
В том, как тревожно, как невозможно,
как одиночно и междустрочно
ты слушаешь музыку у меня под кожей,
звучащую в половине второго ночи.