Ты чувствуешь (?)
февраль трещит по швам
разорванной холщёвой парусиной,
сквозя в прорехах неба свежей синью.
Не дёргайся! — не штопай зимних ран.
Пускай кровят
и манят шакальё.
Я тьму не подпущу к себе на выстрел,
срезая точной пулей серебристой
всё то, что изначально не моё.
Держать удар?
держу… из года в год…
Обыденная блажь боксёрской стойки.
И морок многомесячной попойки
внезапно обращаю в ледоход.
Спешу с балов под мачты кораблей…
Чего уж?
пьяным море по колено…
От счастья, что ещё не околела,
ору в седую бездну: «Э-ге-ге-ееей!!!»
А вольные норвежские ветра
мне тут же отвечают дружным хором.
Синхронно с передёрнутым затвором
несётся весть:
Весна идёт… ура!
Сквозь гул и рокот взорванных плотин
искать себя…
рождаться новой эрой.
Валькирией, в боях не знавшей меры,
вскрывать нутро ломающихся льдин.
Валить стволы,
суда пускать ко дну,
и мордой в снег вжимая алеутов,
идти по головам или по трупам.
Ты упадёшь, а я перешагну…
не сдуру… не в отместку… не в упрёк…
Хотел играть на равных со Стихией?
Слагать в избушке оды и стихи ей,
не смея встать и выйти за порог?
Не выйдет…
Эй, смотритель маяка!
Я вырву ненароком из бетона
твой домик — оплеухой многотонной,
волной размыв чужие берега.
Размалывая в щепки корабли,
ломая мореходов об колено,
осяду ну губах кровавой пеной,
не внемля благочестию молитв.
Весна идёт! -
раскована, вольна,
бесстыдна… бесшабашна… феерична…
не чуждо ей ни Богово, ни птичье.
Натянута до дрожи, как струна.
Коснись лишь невзначай —
и лопнет трос.
Взорвётся тишина в полярной глотке,
и небо, антрацитом вспыхнув в топке,
осядет мягко искорками звёзд.
Прислушайся:
в словах её металл,
в глазах сверкает гнев дамасской сталью
/ отнюдь не пошлым золотом сусальным /
Пусть льды терзает мечущийся шквал,
в нутро небесных кузнечных мехов
закачивая смесь грозы и хмеля.
Идёт Весна последним днём Помпеи —
мистерией блистательных грехов.