Мы обречены жить. Сколько бы мы не ныли и не скулили, что жизнь — дерьмо, — мы обречены жить.

Моя бабушка, когда умирала, почти уже не могла говорить, и я, мальчишка, положил на табурет у ее кровати часть устройства связи при помощи азбуки Морзе — помните, такие красные коробочки с кнопочками, соединенные проводами? Они издавали писк при нажатии кнопки как на устройстве отправления сигнала, так и на устройстве приема. Ей легче было нажать на кнопку, призывая, чем позвать кого-то голосом, и я слышал этот скрипучий писк каждые пять минут. Я приходил, садился у кровати, разговаривал с ней, и как только уходил, писк раздавался снова: ей хотелось в последние минуты жизни быть с теми, кого она любила, ей хотелось жить.

И мы будем жить, независимо ни от чего. И поэтому, как бы хреново вам ни было, мы будем жить и бороться.
Нойте, скулите, сколько вам заблагорассудится — законы природы не проигнорировать. И это сильно.
Мы вместе, мы боремся за жизнь, мы преодолеваем бессилие, — и будем делать так и дальше.

«Мыши плакали, кололись, но продолжали жрать кактус.»
Это про нас.