Я молчу. К холодам привыкают по одиночке.
Белым флагом зима разметала последнюю веру.
И останки тепла упокоились в блеске фужера,
И в желанье руки завершить предпоследнюю строчку.
Дописать до конца, не издав ни единого звука,
Только шорох бумаг, да беспомощность скрипа пера.
И похоже никто в этом доме молчанью не рад,
Кроме холода душ да болезненной черной разлуки.
Счастье целой Земли не способно разбиться о холод,
Общий вес теплоты бесконечной любовью храним,
Но въедается в тело столь приторно горький дым,
И становится ясно, что каждый из нас не молод.
Что движение век здесь имеет обратный отсчет,
и глубокими рвами по телу пройдутся морщины,
У непрошеной жизни найдутся повсюду причины,
Объяснить свой внезапно прервавшийся быстрый взлёт.
И тонуть в тишине, предаваясь хандре и унынью,
Бить по слабым местам и плевать на окружность души,
Чтобы в смутном тумане времён неустанно спешить
Предпоследнюю строчку закончить.
И стать забвением.