Надо сказать, что Укранёнка — так звали одно весьма внешне миловидное создание, которое мы с Жан-Клодом задумали украсть, чтобы затем стребовать с отца создания немалый выкуп — оказалось очень легко подманить. Какое-то время поломавшись для виду, Укранёнок в конце концов согласился переселиться из отчего дому в нашу пещеру.
В качестве вознаграждения он получил от нас корзину печенья и обещанье выдачи ему бочки варенья после перебазирования в пещеру. Обнаружив, что печенье не слишком свежее и даже понадкусанное (до Укранёнка мы подкармливали им Грузинёнка и Молданёнка), а бочка варенья трансформировалась в маленькое (зато кружевное!) блюдечко, наш новый друг немного поворчал, но в целом согласился, что в пещере ему живётся гораздо уютнее и комфортнее, чем в отчем доме…
Осуществив первую часть нашего хитроумного плана, мы с Жан-Клодом приступили ко второй — необходимо было привлечь внимание «отца» Укранёнка к печальной участи чада. С этой целью мы периодически подбрасывали на крыльцо его дома то пуговицу, отрезанную от рубашки Укранёнка, то кусочек его шейного платка, то клок его сине-жёлтых волос. Да-да, сине-жёлтых, потому что наш новый питомец обожал раскрашивать себя в эти цвета, утверждая, что это — самое красивое сочетание, которое только можно увидеть, и что все приходят в неописуемый восторг, стоит им его увидеть. Мы с Жаном-Клодом в восторг не приходили, но раз ему так нравилось…
«Отец» Укранёнка, на наш взгляд, реагировал на наши послания совершенно неадекватно. Вместо того, чтобы носиться по дому или его окрестностям с диким воплем «где же моё дитятко», он с весёлой улыбкой подбирал наши посылки и, насвистывая что-то до боли знакомое, но очень неприятное, удалялся в дом. Никаких попыток связаться с нами он не делал, хотя как-то раз мы, дойдя до полного отчаянья, подкинули ему вместе с очередным клоком волос Укранёнка (он страшно быстро обрастал) подробный план пути к пещере, где содержался этот венец творения.
Вы, наверное, спросите, зачем мы это сделали? — А затем, что через некоторое время выяснилось, что Укранёнок — не только способ (как нам казалось) быстрого обогащения, но и постоянный источник бедствий и неурядиц. Первым делом, оказавшись в пещере, он в пух и прах разнёс медные бюсты Авраама Линкольна (мой) и Карла Великого (Жан-Клода). На наш недоуменный вопрос, зачем он это сделал, он ответил, что — далее прямая речь — «эти два бородатых хмыря — вылитые Марксиненко и Лениненко». Мы с Жан-Клодом не поняли, кого он имеет в виду, и, посовещавшись, решили, что, скорее всего, речь идёт о его дедушках по материнской и отцовской линии. Наверное, они пороли его в детстве — жаль, что мало. Кстати, осколки бюстов, не считая самых мелких, куда-то исчезли, что дало нам основания предполагать… Впрочем, ладно.
Дальше — хуже. Как выяснилось, раздражали Укранёнка в нашем скромном жилище не только бюсты. В один прекрасный день он в клочья разорвал любимый коврик Жан-Клода, сопроводив это указанием на то, что при изготовлении коврика использовались красные нити, а он этого цвета не выносит. Затем он сожрал все листья на ветках, прикрывавших вход в пещеру, объяснив это тем, что зелёный цвет как раз является одним из его любимых. Но и это ещё не все. Укранёнок постоянно уничтожал наши съестные запасы, в результате чего мы с Жаном-Клодом начали стремительно терять в весе, а он, напротив, увеличиваться в размерах. При этом он нет-нет, да оценивающе поглядывал на нас, не забывая при этом указывать на то, что он является вождём сине-желтокожих, что у него в подчинении много-много укранёнков, и что все они не прочь переселиться в нашу пещеру и…
Наше терпение лопнуло, и мы написали «отцу» Укранёнка напористое письмо с предложением забрать возлюбленное чадо, заплатив за это куда более скромную сумму, чем предполагалось ранее. В ответ на это мы получили возмутительно вежливое письмо, в котором красным карандашом (что незамедлительно привело Укранёнка в ярость) указывалось, что «возлюбленное чадо» будет забрано только в случае выплаты нами 100 миллиардов долларов единовременно. И что даже в случае принесения Укранёнка, перевязанного ленточкой, и этой суммы лучше весь ритуал возвращения совершить под покровом ночи. «Отец» Укранёнка, по-видимому, напрочь лишённый родственных чувств и базовых понятий о демократии и толерантности, без обиняков пояснил в своём письме, что прочие его детки (а их очень-очень много) считают Укранёнка безвозвратно ушедшим на проживание и пропитание в нашу пещеру. И ещё неизвестно, что они сделают с теми, кто притащат его назад, даже держа при этом в зубах сто миллиардов долларов.
Где-то мы с Жан-Клодом слышали, что в аналогичной ситуации благородные похитители вернули свою добычу, изрядно приплатив за неё первоначальному владельцу. Но 100 миллиардов долларов — это не шутка! Поэтому сейчас мы как раз и сидим и совещаемся, что же нам делать дальше, а Укранёнок тем временем добрался до погреба и опустошает его. Ко всем прочим милым качествам и очаровательным талантам у него ещё проявилась и неудержимая страсть к алкоголю и поджогам всего рядом находящегося…