— Ждяйштвуйте, доктой!
— Чего, чего?
— Пйивет, говойю я вам.
— Да, конечно, здравствуйте. На что будете жаловаться?
— Доктой, мне невдобно говойить…
— Да, я слышу, как вам неудобно говорить. Но это вопрос не ко мне.
— Ну ште ж вы шйяжу так, евки-павки…Я шовшем не об этом. — А о чем?
— У меня жапой…
— Так вы еще и пьете? Представляю, как вы потом говорите!
— Жашем вы так? У меня жапой в шмышве не попить, а поешть, а потом не шходить.
— Что, еще и ноги отказывают?
— Не ноги, а шють повыше.
— В шмышве? Тьфу ты! В смысле — то, на чем вы сидите?
— Ой, доктой, шиди — не шиди, нишего не выходит. И так по два-тйи дня бывает, что нищего не бывает…
— А, так у вас запор! Ну, так бы и говорили.
—Вот-вот: жапой! Пйепишите мне, доктой, такое векайштво, штебы меня пйенейшво важ и навшегда!
—Стоп, стоп! Я ни черта не понял. Может, вы сначала к логопеду сходите, а потом уж ко мне?
—Ижвините, доктой, што я вам шйязу не шкажав: это я шебе недевю нажад жубные пвотежы поштавив в нашей повиквинике. Нишего так, вшера жевать нашав.
—Поздравляю!
— Но как вы догадавишь пйо вогопеда? Да, я вешюшь у него, потому ште ж детштва не мог виговайивать шешнашать букв.
А шегодня товко две: в (в шмышве — ябвоко, вюбовь, вюви мои вюви, понятно?), и йе (в шмышве — йабота, тйактой, йайитет, понятно?).
— Кажется, понял: вместо эль вы говорите вэ, вместо эр — йе. А вот это: жапой, в шмышве, шешнашать?
— Я же говойю вам: новый пйотеж у меня. Вготный, бешпйятный. Пйявда, шуть-шуть шепевявит. Но пйотежишт обещяв, ште шкойо пйойдет. Шейеж год-дйюгой. Понятно я говойю?
— Пошти…
— Но ште шамое пйотивное, доктой, это то, што вше, кто шо мной общаетша, тоже нашинают кайтавить и шепевявить.
Такая это жайажная штука.
— Да что вы говорите? Вот вам рецепт и быстренько идите отсюда…
— Шпашибо!
— На ждойовье!.. Вот жайажа! Тепей и шамому надо идти к вогопеду!