Ночью мне дали по морде, разбил нос один мудак из ЛИСТа, неожиданно подошёл и ни слова не говоря, врезал, а было это так…
После работы, вечером, я помог Наташе отвести на тележке остатки овощей в магазин и перевесить тару, наконец-то отчиталась по нулям, потом пошёл провожать в общежитие, естественно, и естественно же, купил бутылку «Агдама» и пачку печенья, а как иначе?
В общаге уже стоял дым коромыслом и все ужинали, конечно с вином, чёрным хлебом и огромным тазом винегрета посреди стола, девчонки свободные от работы позаботились. Наташа что-то буркнула несколько уже датой публике и посадила меня на краю. Достал свою бутылку и поставил на стол, но на это никто внимания не обратил… или я не заметил — не знаю. Сотрапезники обсуждали что-то своё, горячились и спорили об итогах прошедшего дня, о том, что завтра должны приехать студенты старших курсов для наставления первокурсников, как кто-то узнал, что они уже побывали в Зеленогорске и движутся с севера к Ленинграду. Что был большой скандал в Сестрорецком торге и группа студентов сбежала с этой практики в Управление торговли с жалобой на завмагов, которые не дают лотошникам скидки на естественную убыль. Мне было несколько неуютно, Наташа где-то бегала, правда сидевшие рядом девчонки мне подкладывали и доливали. Я конечно понимал, всю шаткость своего положения, возможность наличия недовольства своим появлением, но успокаивало, что девушек было много, а парней всего четверо, трое из которых были явно слабее меня, только молчаливый амбал на противоположном конце мог представлять потенциальную угрозу, но и он, угрюмо пил стакан за стаканом и на меня не глядел, что было странно, поскольку горбатый нос и чёрное лицо явно намекали на южное происхождение амбала. Винегрет, несмотря на огромный объём, быстро кончился, вино значительно позднее, и уже в темноте, изрядно будучи под шафэ, вся компания попёрлась купаться на Финский залив. Наташа взяла меня за руку и мы пошли тоже…
Дышалось легко в эту тихую летнюю ночь, густой сосновый аромат, в расслабляющей прохладе, лёгкой шорох прибоя и приятное опьянение. Песок, ещё не остывший под ногами от летнего солнышка и девушка рядом — что может быть лучше в жизни? Я наслаждался…
Ребята купались в чём мать родила, раздевшись в какой-то невесть откуда взявшейся палатке, девушки где-то рядом переодевались, завопил джаз из спидолы. Чей-то фонарик мерцал в кустах. Плавок не было и у меня, посему и я отправился в заплыв в голом виде. И всего один раз попытался поцеловать Наташу в воде, Вы же понимаете, как возбуждает такая обстановка! Она оттолкнула и уплыла за стайку других девчонок. Ладно, я особенно ни на что и не рассчитывал. Вышел из воды, обтерла меня какая девчонка полотенцем, оделся, только перед палаткой хотел закурить — «Бац!» — мне в нос врезал амбал этот, только что вышедший из воды:
— Ты парэнь, подальше от Наташки держись!
Ни фига себе! Я и очухаться не успел, а рядом с амбалом и эти шмакодявки построились в чём мать родила. Я решил на них внимания не обращать, и с разворота влепил ногой амбалу. Оп! Удачно попал в мягкое запрещённое место.
А как Вы думали? Не я начинал, их четверо и церемониться в таких случаях нельзя, пора было, показать этим вонючим торговым работникам как на Петроградской стороне руками и ногами машут. Амбал тихо стонал в перемежку с грузинскими воплями, нужно было заняться его челюстью, но остальные остановились в нерешительности, да и и девчонки набежали устроив крик на лужайке, а на мне Наташка повисла и командирским голосом:
— Прекратить, Мишка! Я Вам сейчас глаза выцарапаю!
Эва как, Наташа-то оказалась с характером и с авторитетом, а совсем не такая как я думал. Слова какие знает!
— Иди сюда, этот Сичинава, полный придурок, — отвела меня в сторону и мокрым вытерла лицо, прополоскала и положила холодный платок на нос. Нос слегка капал, но не сломан, мой боевой настрой охладевал, боли почти не было, а наоборот, очень приятно от прикосновения её рук. Вы ведь знаете, как жалеют и любят побитых мужчин, особенно пострадавших в борьбе за прекрасных дам.
Вот почему и проснулся я утром в постели тесной, но …