— Молодой человек, не найдется ли у вас папироски? — эта фраза, произнесенная в полдвенадцатого ночи в дремучей городской окраине сама по себе заставляет напрячься. Ситуация усугублялась тем, что в данный момент я проходил мимо кладбищенской ограды и не предполагал тут задерживаться. Не то, чтобы я боялся кладбищ или был суеверным… — Вы уж будьте так любезны, окажите милость старику, сто лет не курил уже, кажется…
Отпираться было бессмысленно — я как раз дымил вишневым «Ричмондом», что случалось вообще-то крайне редко, в периоды нервных напряжений и душевных треволнений, и у меня оставалось еще больше половины пачки. Обернувшись, я увидел благообразного вида дядечку: седого, в старомодном костюме-тройке, с аккуратной бородкой. Он стоял прямо за кованой оградой кладбища. Ничего такого угрожающего в его облике не было, даже наоборот — он скорее вызывал симпатию. — Конечно, без проблем. Держите, — я вытянул из пачки коричневый цилиндрик и протянул через забор.
— Мне неловко просить… А огоньку не найдется? Я улыбнулся, чиркнул зажигалкой, и он с видимым удовольствием затянулся. — Ароматный табачок! Молодой человек, вы не сочтите за наглость с моей стороны… Тут, понимаете, возникла некоторая проблема…
Вся эта ситуация уже начинала доставлять мне удовольствие, и, поскольку я особенно никуда не торопился, и завтра был выходной, я решил узнать, в чем тут дело, и что этот старик делает в такое время в таком месте… Поэтому я сказал:
- Ничего-ничего, излагайте.
— Может быть, мы присядем? Зайдите, тут есть удобная лавочка, — он был сама корректность.
Я скрипнул калиткой и вошел. Лавочка тут действительно была — широкая, со спинкой. Вообще-то еще одна, точно такая же, стояла с другой стороны ограды, но я как-то об этом сразу не подумал.
— Вы сильно торопитесь? — спросил он.
— Да нет, я привык ложиться поздно, лишние несколько минут ничего не решат.
- А полчаса?
— И полчаса тоже, в общем-то…
— Это же замечательно, молодой человек! — он затянулся сигаретой последний раз, аккуратно потушил ее о край урны и выбросил. — Я вижу, что вы не из робкого десятка… Хотите принять участие в благом деле?
Тут я насторожился.
— Что именно вы имеете в виду?
— Как вы относитесь к вандалам? — ответил он вопросом на вопрос.
— Ну-у… В целом — отрицательно. А что, собственно…
— Знаете, тут завелась компания… Уж не знаю, что они себе вообразили, но они мучают на могилах бедных животных, малюют, не ведая что, и вообще ведут себя премерзко. Негоже так себя вести в таком месте… Очень мне хочется это дело прекратить, но без помощи никак не справиться…
Тут я вроде как догадался, с кем имею дело. Кладбищенский сторож! Это, в общем-то, многое объясняло… Сатанистов я, мягко говоря, недолюбливал, и поэтому решил послушать дальше.
— И какой у вас план?
— В полночь они заявятся во-он туда, там самые старые могилы, девятнадцатый век! — он тоскливо вздохнул. — А мы их и прищучим. Вы молодой, крепкий, достаточно будет посветить фонарём и сказать что-нибудь грозное — они мигом ретируются. Пробежитесь за ними для вида шагов десять, а я уж их подкараулю на выходе. Фонарь — вот он.
Я удивленно покосился на керосиновый агрегат, возникший невесть откуда на лавочке. Жестяной, со специальной заслонкой и горящим фитилем внутри. Ну надо же, какой раритет.
— Так что, вы в деле? — у него глаза горели от предвкушения.
Я заразился его азартом. Еще бы! Такое приключение! Страшновато, конечно, но страсти-то какие! Гонять сатанистов на кладбище!
— В деле! — кивнул я.
— Держите хронометр, здесь стрелки фосфоресцирующие, — он протянул мне старинные часы на цепочке. — Начинаем ровно в полночь. Спрячьтесь у могилы Пепелинского, ни с чем не перепутаете. Там туя растет, вот под ней и располагайтесь. План действий ясен?
— Свечу фонарем, кричу, что они арестованы, и бегу за ними несколько метров, топоча и создавая шум. А вы их караулите у выхода. Так?
— Так. За дело!
Мы разошлись в разные стороны. Я прокрался к могиле Пепелинского и затаился под туей. Вообще-то теперь все это не казалось мне хорошей идеей — обстановочка становилась жутковатой. Ветер шумел в кронах деревьев, изредка перекликались ночные птицы, ощутимо повеяло прохладой. В бледном свете выглянувшей из-за туч луны кресты и памятники выглядели особенно зловеще, отбрасывали причудливые тени, меняли очертания… По спине побежали предательские мурашки. Кой черт меня дернул ввязаться в эту авантюру? Сатанисты обычно хоть и малахолные, но нервные и припадочные, от них всего можно ожидать… Да и дядечка этот так и не назвался, а я, идиот, имени отчества и не спросил… Я напряженно прислушивался, до рези в ушах, и время от времени посматривал на светящиеся зеленым стрелки хронометра. Без десяти двенадцать скрипнула та самая калитка, и я услышал приглушенные голоса, которые постепенно приближались.
Отчетливо послышалось мяуканье.
— Заткни эту сволочь, сторожа разбудишь! — шикнул кто-то.
— Да спит он, я сам видел… Напился и спит! Ему вообще плевать… — ответил второй.
Это как это — напился и спит? Ошибаетесь вы, ребята! Ща-ас, будет вам…
Я приготовился.
Сатанистов было трое. На двоих — куртки-косухи, на одном — длинный кожаный плащ. Они прошли мимо могилы Пепелинского к красивому памятнику с двумя плачущими ангелами. Один из них достал маркер и, невнятно приговаривая, принялся разрисовывать ангелам лица, второй достал из сумки что-то живое и спросил:
— Начинаем?
В руках у него громко мяукнули. Котенок? Вот гады! Мучить котят — это вовсе уж ни в какие рамки! Я преисполнился решимости.
— Подожди полуночи… Дай, я сделаю всё как надо!
Тот тип в плаще передал котенка напарнику, а сам принялся чертить какие-то знаки на надгробной плите. Второй принялся привязывать к лапкам котенка веревочки, и я с содроганием себе представил, что именно они собираются делать. Вот сволочи! Тихонечко открыв крышку часов, я глянул на циферблат. Минутная и часовая стрелки уже указывали вертикально вверх, секундная отсчитывала последние мгновения. Дождавшись последнего щелчка, я выскочил из своего укрытия и заорал:
— Всем лежать, руки за голову, вы арестованы! — и тут же открыл задвижку фонаря.
Вот уж чего я не ожидал от этого керосинового агрегата, так это мощного снопа света! Честно говоря, я сам был ошарашен не меньше незадачливых оккультистов: эффект был как от хорошего прожектора! И все равно — простой свет не мог вызвать такие гримасы ужаса на лицах сатанистов. Честное слово, я видел, как у одного из них волосы встали дыбом! Чертовски быстро они бросили маркеры, сумку и котенка и рванули прочь. Порыв ветра вдруг рванулся у меня из-за спины, поднимая в воздух пыль, листья и мелкие щепочки… Я пробежался несколько шагов, как и обещал, усердно топая, а потом остановился, чтобы отдышаться, и тут же услышал жалобное мяуканье. Серенький комочек меха нашелся у памятника с двумя ангелами. Я освободил его от веревок и запихал за пазуху, там он малость успокоился и замолчал, только копошился, устраиваясь поудобнее. Побродив немного по кладбищу, я не нашел ни сатанистов, ни давешнего дядечки. Время поджимало, и я направился домой со странным ощущением сюрреалистичности происходящего.
***
Утром я жарил яичницу, а котенок жевал нарезанную кубиками докторскую колбасу. Телевизор вещал:
— Сотрудниками правоохранительных органов на городском кладбище обнаружены трупы трех неизвестных. Следов насилия на телах не обнаружено, администрация кладбища отказалась давать комментарии по поводу произошедшего. Нам удалось поговорить с дежурившим в ночь сотрудником охраны…
На экране появился совершенно незнакомый помятый мужик с красным лицом алкаша со стажем. Он бормотал что-то о том, что нашли тела возле могилы графа Алентьева, мецената и великого человека, которому наш город должен быть благодарен за процветание в дореволюционные времена.
— По некоторым сведениям, покойные ранее были судимы за вандализм и увлекались оккультизмом… — жизнерадостно вещал диктор.
Котик мяукнул и побежал в коридор. Проследовав за ним, я тут же заметил какой-то предмет, лежащий на полу. Это был давешний хронометр с фосфоресцирующими стрелками! Присмотревшись, я прочел на крышке надпись, выгравированную затейливыми витыми буквами: «Графу П. П. Алентьеву от Е.И.В.».