«Нам никогда не будет шестьдесят,
а лишь четыре раза по пятнадцать…» -,
ты декламировал со сцены, в первый ряд,
не сдерживался улыбаться…
Чуть губы вкривь, а над губой — пушок…
А после целовались… Хорошо…
Ты на каток меня таскал,
а я стоять — то не умела…
Но крепко ты меня держал!
За талию! И я летела!
Твою разножку помнит зал!
Гремели аплодисменты!
Какой шпагат! Ты хохотал!
И прыгал выше всех моментом!
Потом лыжня и в парке кросс,
ты среди первых чемпионил…
Мне говорил: «Ты сможешь все! Попробуй!»
и… шпионил…
Фуфайка ватная и чуб
твой непослушный…
к признаньям, что слетали с губ
я равнодушна…
Прости, прости, прости меня
не доросла я…
Прости меня, я не со зла…
ведь так бывает…
Мне просто нравился другой,
я увлеклась…
Надеюсь не из-за меня
жизнь не задалась…
Потом уехала, надолго…
Жизнь позерная…
И от любви,
и от тебя, из Заозерного…
Как ты был прав, что никогда
не будет шестьдесят…
и где родился, там и пригодился…
в Якутию скатался ненадолго,
вернулся… и на Ниночке женился,
родили двух сынков…
но был не прочен брак:
свой тренерский талант
ты променял… Как так?
Шабашки, ремонт дверей,
компашки и кокаин…
Ни от сумы, ни от тюрьмы
не отрекся… Один…
Без крыши над головой…
нет, ты не думал сдаваться:
САМ! спрыгнул с иглы!
Гордый! Еще стесняться
ты себе позволял. И на контакты не шел…
В котельной маленькой очень
работу и дом обрел…
Сам без жилья и дома
людям ты нес тепло…
Мы с тобой были знакомы…
Оттого на сердце светло…
Вот так вот в глухой завязке
много годов подряд,
жизнь свою тратил и тратил
свой синий пронзительный взгляд…
Господи! Успокой его душу!
Грехи вольные и невольные прости
Виктору, рабу Божьему!
Он к небесам в пути…
Трудная жизнь, короткая, яркая…
Я горюю…
Господи! Прими его! Прости!
Царствие небесное даруй ему…