Как погляжу, не понял ни черта,
всего того, что говорилось лично
И, оседлав хромого скакуна,
страдать стал вдруг ты манией величья.
В твоих руках рыдает карандаш,
и лист тетрадный жалобно всё стонет,
И хоть «стихи» — один сплошной мираж,
со сей стези тебя уже ни кто не сгонит.
Со всей серьёзностью шута,
ты изложил притихшему народу,
Что, мол, тебя преследует орда —
поклонниц тайных, разглядев природу…