одних ушлёпков жрали мыши,
других дельфины или скаты,
а мы…
а мы в окно сегодня вышли,
строкой не вписываясь в фатум…
нам было так пиздато-пьяно,
так охуительно-свободно
в тисках смертельной сарабанды
в зубах дрейфующей подлодки…
и я ждала
ждала, психуя,
такого мощного подката —
такого ядерного хуя,
опохмеляясь детским спрайтом…
ну,
в общем, господи, ты в теме…
ещё три дня тебе… не боле…
а дальше… я сама…
сумею…
сама…
мне хватит алкоголя…
мне нужно чаще… чище… громче…
мне нужно ярче и честнее
мне нужно в частности и в общем —
чтоб пальцы цепкие на шее…
нас жгли безбожно, безрассудно —
освенцим в рюмочке когора,
на счастье битая посуда
и небо,
хлынувшее горлом
куда ни ткнись — оцепененье…
лицо царапаю… но тщетно…
я пью… я… пью… и не пьянею…
мне мало
мало… мало… мало ветра…
мы сдохли…
траурная самба…
где мера нас — любовь без меры…
но хватит слов…
давай о главном…
о главном?
да…
там в рёбрах сердце…
такая розовая мякоть,
смешная тварь без абажура
живая лампочка без стёкол
где нить накаливания — дура,
как третьеглазо сбитый сокол
всего лишь — тень…
я зависаю…
больной фантом.
иди на ощупь…
иди ко мне… иди по краю…
иди и днём… и пьяной ночью…
смотри в глаза… — там преступление.
там бездна, бьющая набатом…
там пальцы цепкие на шее…
там я,
вписавшаяся в фатум…