Морозный вечер спустился на землю, сковав ледяным дыханием. Где-то вдалеке слышался лай собак, а в холодном воздухе едва улавливался запах дыма. Под покровом тёмного леса было тихо и спокойно. Лишь иногда потрескивали сучья, да сонная ворона перелетела с ветки на ветку. Неподвижные звёзды сквозь верхушки деревьев заливали всё молочным светом.
Лёгкая тень незаметно скользила по глубоким сугробам, вслушиваясь в ночные звуки. Успокаивающие, наполняющее сердце сладко-горькой истомой.
Из-за кустов, как два прожектора, показались зелёные глаза. Тощий, усталый волк принюхиваясь брёл по снегу. Его серая шерсть обвисала клочьями. Но тень не убавила шаг, не поменяла направление, а вплотную приблизилась к зверю. Волк настороженно остановился, оскалил свои белые клыки, потом испуганно, жалобно взвизгнув, поджал хвост и скрылся за деревьями.
Шедший не обратил на это внимание, направляясь, туда где виднелась деревушка. Вернее, то что от неё осталось. Большинство низких домиков были пусты. Их чёрные стены свидетельствовали об ужасном пожаре. Только кое-где горел свет, слабая лучина освещала помещения.
Парень остановился, долгим взглядом окидывая местность. Он знал каждый дом, каждый клок земли, каждого из оставшегося в живых. Ледяные иголки больно впивались в душу. Он бесшумно направился к светящемуся окошку.
Маленькая девочка лежала на кровати, укрытая десятком шуб. Её тяжёлое дыхание время от времени прерывалось сдавленным кашлем. Сидевшая возле мать, с тревогой гладила горячую ручку.
— Постарайся уснуть, поспи хоть чуточку.
— А папа… когда он вернётся?- ребёнок захлебнулся кашлем.
— Скоро, скоро моя хорошая, — прошептала женщина, украдкой вытирая скатившиеся слёзы.- Вот наступит весна, ты выздоровеешь, и мы как в прошлом году втроём, пойдём собирать землянику. А потом испечём пироги большие-большие.
Девочка улыбаясь зажмурила глаза:
— И я смогу их есть сколько захочу?
— Конечно, солнышко, надо только немного потерпеть.
Светлые глаза матери наполнились болью.
— Я согрею тебе попить, — прошептала она вставая.
Подойдя к темному окну, не в силах сдерживать рыдания, она закрыла рот ладошкой.
— Ненавижу!- сдавленно вырвалось из её губ.
Тень отшатнулась в сторону. Холодный ветер пронизывал.
Следующий дом был более тих, здесь не горела даже свеча. Старушка лет семидесяти, пыталась растопить непослушную печь. Её пальцы дрожали от холода, но мокрые, большие коряги не хотели гореть. Бабушка обессиленно присела на пол, понимая тщетность своих усилий.
Метель протяжно завывала, обдавая стоящего у окна снегом, но он не замечал этого, непрерывно смотря в холодную печь.
— Если бы был жив сынок, — прошептала посеревшими губами старушка.- Нелюди, варвары! Ненавижу!!!
Слабый огонёк в печи едва слышно затрещал. По щеке бабки покатилась слеза, и её морщинистые руки потянулись к благодатному теплу.
Парень прикрыл глаза, понимая что это только отсрочка, очень короткая отсрочка. А ветер, злобно завывал, заставляя двигаться дальше.
Третьи окна были также темны. За столом сидел мужчина лет сорока, его неподвижный взгляд смотрел в окно.
Парень не смог и минуты выдержать этот взгляд. Там… там под слоем льда лучился звенящий, детский смех.
— Ненавижу!- тяжелый вздох, единственный выдавал жизнь в этом ещё не старом мужчине. Он даже не пытался растопить печь, открытая дверь скрипела. Снег проникал в помещение, только его холода здесь не замечали. Парень попытался закрыть дверь, но ветер со злобой ударил её о стену, она чудом не слетела с петель. Мужчина повернул голову, что-то тёмное в проёме заставило вздрогнуть. Поднявшись он нашёл костыли, и поковылял к двери, закрывая её.
Больше идти было некуда. Остальная часть деревни тонула в холодном, нежилом мраке. Только чёрные, обгорелые глыбы, виднелись из-под снега. Голодные псы рыскали в поисках пищи, но они поспешно удалялись завидя идущего. А потом протяжно, высоко подняв голову выли…
Глава 2
Тень бесшумно, не оставляя следов, вернулась в лес. Под укрытие деревьев. Парень обессиленно присел, слушая карканье испуганной вороны. Чужая страна, чужой язык, чужие люди. Раньше он их считал неотёсанными животными. А вот сейчас… сейчас жизнь каждого неоценима. Он плохо знал их варварский язык, но ощущал их боль, слёзы. Каждую ночь, он возвращался сюда. Но светящихся окошек в домах становилось всё меньше… Зимний лес окутывал, успокаивающей темнотой.
Тяжёлые, массивные ворота не шелохнулись когда тень скользнула сквозь них. Круглая луна, тускло освещала двор, засыпанный нетронутым снегом. Здесь было пусто. Ни единого звука не нарушало тишину. Тишину, безжалостно давившую на виски. Цепко впивающуюся в душу, разрывая её на части. Высокая, многолетняя ель глухо заскрипела под порывами холодного ветра. Глаза, вошедшего, с признательностью и благодарностью, посмотрели на неё. Он не стал задерживаться, быстро проникая внутрь мрачного замка. В окна лил молочный свет, позволяя различать контуры предметов. Портреты на стенах были покрыты пылью, отчего казались расплывчатыми, нечёткими. Парень старался не смотреть на них, но взгляд непослушно притягивался к дорогим лицам. Он и сам не заметил как оказался возле большого портрета. Искусно нарисованные черты с нежностью и грустью смотрели на него. Только вот слой пыли пытался украсть, затмить этот бесценный образ. Он стал изо всех сил тереть портрет, не обращая внимания на тщетность своих действий. Многослойная пыль, казалось, навсегда въелась в образ. Парень опустился на колени закрывая глаза. Холодный ветер за окном протяжно выл, отзываясь в полупустых залах. Задавленный вздох эхом поднялся ввысь. Прошла ещё одна ночь, одна ночь в бесконечности.
В тёмной, огромной библиотеке время, казалось, остановилось. Не прошлого, не настоящего, не будущего. Большой камин давно ждал когда в его печи запляшет огонь, и сейчас с укором смотрел на бездействующего хозяина. Но тот не чувствовал холода. Он был далеко от этого мрачного замка, за сотни, тысячи километров. Там в голубом-голубом небе играя лучами жарко светило солнце. А зелёная, сочная трава низко клонилась под порывами тёплого ветра.
Но каким же коротким был этот миг. Видение растаяло бесследно. Холод и тьма снова объяли всё. Даже не оставляя права на воспоминания.