-Мы на трамвае едем к Трахтенрахтелям?
Шо, Циля, нам без этого никак?
Таки ты хочешь, шоб в моём характере
живого места было ни на факт.

-Не нойся, голова уже беременна,
ворчишь, как будто сделалась беда.
-Мадам, давно ли не было до «Ленина»?
Ушёл вот только? Здрассте… а куда?

-Ой, Зяма, перестань за глупость спрашивать,
трамвай во всей Одессе не один.
Молчи уже, стоим и ждём до нашего.
-Чешусь надеждой, шо не до седин.

О, вон оно идёт. — Ну ты обрадовал,
какой оно, ведь это он, трамвай.
-Я шо, промеж колёс ему заглядывал?
Ну всё, держите туже рукава…

Ну, Циля, это ж прямо пим на валенке,
в такой садится только идиёт,
я знал его с тех пор, как он был маленьким.
Такой до смерти только довезёт.

Та шо ты, Зяма, там так симпатичненько,
оттуда не захочешь выходить.
Штурмуем сзаду! Влезли… — Дама-птичница,
не прячьте цыпок, я не крокодил.

Ой, Циля, нас теснят до сумасшествия,
на нужной бы спастись из этих недр.
Ты глянь-ка, негр читает Чернышевского,
послушайте, вам мало, шо вы негр?

Кондуктор, шо ви мне кружите кочетом
и дышите в меня? Я не печать!
Циль, он мине кричит, чего он хочет-то?
-Я думаю, шо хочет он кричать.

Шо за народ… Мадам, не надо мне ещё
своим локтём нахальничать в мой бок,
ви, слава Богу, сходите на следущей,
иль дальше остаётесь, не дай Бог?

Забудьте наглых слов, я не сопляжник вам
иначе громко сделаю скандал.
Ох, Циля, я остался без бумажника…
вот кишкомоты, Циль, я так и знал!

Ворьё, да шоб вам в задницы сто рашпилей!
Доехали… И даже не проси,
я, Циля, так напьюсь у Трахтенрахтелей,
шо мне обратно только на такси.