Ноябрьский день, привычный путь, подземный переход у парка,
холодный, почти зимний, ветер. Мелкий колкий дождь…
Все птицы как-то стихли, лишь вороны продолжают каркать,
и ты, маршрутку не догнав, бессмысленно бредёшь
по скользким сереньким ступеням, ненавидя дождь и осень,
себя прощая за оплошность и нелепый день,
как вдруг, из темноты — седой старик, стоящий возле
стены, как будто скромно спрятавшись со скрипкой в тень.
Он заиграл! Пронзительной тональностью сорвалось эхо,
рассыпавшись у стен на мириады острых нот,
и ты забыл, что надо бы спешить и дальше ехать —
как будто растворилось все, а этот переход
струною тонкой был преображён в слепящее забвенье,
в чистилище умов и душ, спешащих по делам,
и все бегущие, их зонтики, глаза и тени —
застыли, словно мир здесь раскололся пополам…
Там, где-то наверху, — осенний день, самодовольный, сытый,
бежал к зиме, сгребая жадно подати листвы,
а здесь скрипач освобождал всех от грехов: забытых
давно и тех, что ждут ещё на улочках кривых…
Несмелый и постыдный звон монет в истёршемся футляре,
влюблённом в музыку и скрипку через все года…
И десять долларов твоих, и мысли без ответов: зря я бегу… Зачем? И почему? И, главное, — куда?