Ты пахнешь недавним сексом и тайной забытых книг
Твой профиль почти случаен, пока не коснёшься губ.
Обласканный Богом Дьявол, Ты, кажется, мой двойник,
Но я от Тебя к кому-нибудь убегу…

Так сны начинают сбываться раньше, чем можно предположить.
Там руки рисуют огонь по телу и стон начинает жечь.
Так сходят с ума от бессилия правды и привкуса честной лжи
И влажность жемчужин ложится на бархат плеч.

Ты сонно целуешь меня в затылок, и это рождает дрожь
Такое предательски раннее утро. Люби его и смотри
Как Он нестерпимо старательно нежен. Как Он, чёрт возьми, хорош,
Когда замирает на целую жизнь внутри.

За что мне всё это? За что? За что мне?
За что я, которую жизнь подряд;
Дышу за двоих, выживая в шторме,
Срывая стоп-краны и якоря.

За что ты так любишь меня? За что ты?
За что ты так больно? За что вот так?
Зачем, наблюдая твои полеты,
Я первой беру рубежи Христа?

За что тебе это? За что? За что же?
За что эти трапы и корабли?
За что без тебя этот мир ничтожен? -
За то, что с тобой этот мир велик.

Молчанье и золото

Молчанье и золото вне закона.
Подкожная память больнее бьет. Однажды ты смог приручить дракона — из тысячи самок нашёл ее.

Придумал историю, время выкрал, бежал одиночества, верил в ад. Но правда, к которой она привыкла, рождалась не в действиях, а в словах.

Теперь эта правда тебе по силам и кажется, можно найти предлог. Сгореть беспричинно, уйти красиво, найти, пусть не сотню, но пару слов. Любовь утомительна, приступ вечен. Железные джунгли по четвергам тебя соблазняют ознобом встречи и хочется бросить к ее ногам всё то, что осталось от жизни прежней, вот только безмолвие тяготит. И каждое слово так больно режет, что жизнь продолжается взаперти.

И ночь, оправдания принимая, тебе позволяет вернуться в сон. Ничтожен герой, чья любовь немая. И каждое чертово колесо исходит на пике в высоком штиле: не выжить, не выбыть, не закричать.

Драконы, которых мы приручили, без слов превращаются в палача.