Много дней — много километров, встреч, радостей и переживаний… Так бы я охарактеризовал своё последнее путешествие. Только впечатление от поездки осталось одно: «негодное» — зацементировалось, привычное «вчера» — стало светлее…
О «негодном» можно говорить долго, но мне надоело: сдвигов к улучшению «обстановки» — не предвидится. Почти неделю у меня не было компьютера, а информацию о происходящем на родине — я получал из новостей ТВ. Из чувства повышенной осторожности, по телефону старался меньше говорить с «домом». Таким стало мое поведение на другой стороне, — за линией разграничения.
Пересекал я две зоны контроля почти 32 часа, — в одну сторону. Много это или нет — всё зависит от психологической устойчивости каждого, кто решится на эту авантюру. А по существу — это наши будни… В 16−00 я вручил последний пропуск погранцу, и через 30 минут уплетал чебуреки в знатном Бугасе.
Что такое Бугас? Это наша чебуречная столица. Вдоль трассы стоят мотели и кафе, где из всех заведений осталось действующим… одно. А как было раньше? Раньше мест свободных недоставало всем желающим отдохнуть в пути… Вспоминаю и ряженку, которую здесь подавали в кофейнях… Сейчас одиноких заезжих обслуживает одна тётечка: она и повар, и официант. Буржуйка в зале неплохо обогревала всех, кто рядом поставил столы. Откушав положенные восемь чебуреков, я, с чувством уважения к старинной традиции — не проезжать мимо любимого кафе, не спеша вырулил на дорогу…
Из автомобиля я позвонил своему приятелю, который решил выехать западным направлением: он негодовал от того, что пришлось ему вытерпеть. Его и время простоя убивало, а еще больше — невозможность справить нужду: туалетов вдоль линии ожидания — нет второй год. Простите за подробности, но мочиться ему пришлось в автомобиле в … пластиковую бутылку из-под воды. Мочу — потом нужно было незаметно вылить на обочину. Затем он обрезал горлышко бутылки ножом и… таким образом определенные неудобства исчезли: не пришлось мочой орошать пальцы. Я его перед поездкой предупреждал: пить дома — не желательно, кушать — тоже не желательно, а полулитровую банку с крышкой — желательно взять в дорогу…
— Саша… Я чувствую себя скотиной в таких условиях, — так отреагировал мой товарищ на своё время ожидания в очереди.
— Я тебе сочувствую: ты новичок в этом абсурдном мероприятии. Держись… Главное — выехать за пределы скотской очереди, в которой оказывается каждый выезжающий, — ответил я ему.
Мой приятель не был дома почти два года и вернулся на родину еще летом. Ему тогда случайно повезло: за несколько часов он преодолел две таможни. Я пытался ему рассказать, что гладко пересечь границы — случайная удача, а он — не поверил, пока сам не столкнулся с реальностью.
Не поверили бы и мне мои товарищи, к которым я приехал по делам и в гости. На все вопросы, типа «…ну, расскажи, как там у вас…», я отвечал строго одинаково: живые — и то хорошо! И уходил всячески от разных вопросов, связанных с обстрелами, танками, гумконвоями, лидерами, ценами на продукты, бензином…
— Что говорить? Приезжайте — сами посмотрите, — отвечал я им.
Почти неделя моего пребывания «там»… Мирное небо, много автомобилей, всё движется своим чередом… И нет у ни у кого чувства сожаления, что совсем рядом — гибнут мирные граждане: у всех — свой ритм, свои уклады, свои планы… Да, гибнут, считают мои товарищи, но… это далеко и не с ними, да и вообще: всем всё надоело!
По человечески — я могу их понять, по товарищески — никогда не смогу их оправдать в своих глазах. Опять же, — у каждого из нас своя жизнь…
— Ты же ничего не рассказываешь, — укоряли меня. Ты расскажи, поделись мыслями, догадками…
Вечерами мы пили водку в кафе, вспоминали много хорошего из нашего общего прошлого, смеялись, пытались строить планы на будущее, ребята обещали ко мне в гости наведаться…
А сегодня — я прибыл в хвост очереди, к 12−00 по полудни. Проеду на родину? Или не успею? Какая мне уже разница… Всё равно — до дома осталось меньше, чем 50 километров. И, в 17−50 мне посчастливилось (!!!) в последней двадцатке проехать нулевой пост украинской таможни, а за ним — всегда есть надежда на лучшее… За мной оставался ещё полуторакилометровый «хвост» из неудачников, — такова жизнь… Мне в этот раз повезло.
Когда въезжал на линию разграничения, отметил про себя, что трехкилометровая очередь от «зоны» и «до» - будет всю ночь ждать утреннего разрешения на въезд. И тот, кто на следующий день прибудет к 10−12 часам на выезд - за сутки по времени, не проедет на другую сторону. Никакой связи по телефонам «там» — не существует. Это, как провал в бездну: с обеих сторон посадки с указателями «Мины!», сон в автомобиле при низких температурах — не очень приятно занятие, жратва — не идет в горло, туалет — дело уже изобретательское… Потому, что по всей длине линии — биотуалеты лучше не открывать и не видеть того, что там находится внутри… Но, и это ерунда: не каждый может представить, с каким чувством беззащитности все сидят или бродят ночью около автомобилей, всё время ожидая … прилётов снарядов.
Я ожидал разрешения в очереди на последнее пересечение другой таможни. На улице, температура «ноль» и ветер обжигающий, звезд и Луны не видать, сырость… На северо-западном направлении отравляли кромешную тьму постоянные зарницы… Километрах в пяти «лег» гаубичный снаряд… До «поста» оставалось совсем уже не много… Скорее бы проехать…
Пока курили, незнакомец поведал, что вчера погибли мирные жители Макеевки и размочили Майорский погранпост, — было много раненых среди ожидающих в колонне. На несколько минут воцарилась тишина и все устремили свои взоры на северо-запад: там постоянно небо озарялось зарницами.
— Лишь бы сюда не прилетело, — кто-то сказал из курящих.
Ровно в 22−00 я стоял у своей калитки и по привычке её поцеловал: доехал… Я дома…
И в этот раз я «пролетел»… Меньше, чем через месяц, мне снова нужно будет выезжать, но уже со стариками, где обеим далеко за 80 лет: надо отметиться в пенсионном фонде…
Что? Что я могу рассказать своим товарищам, которые живут в других условиях, если ТВ -новости и реальная жизнь — несовместимы.
Пока набивал буквы — выпил коньячку. У меня в кресле — тепло… А как там они, — кто сейчас в поле ночует? Пусть у них всё будет хорошо и чтобы ровно в шесть утра, всех быстро-быстро начали пропускать. Но, скорость проезда — полностью зависит от «смены пограничников»: чем больше ненавидят — тем медленнее и пропускают. Как есть — так пусть и будет: нам — не привыкать… Переживём и это… Жаль одного: старикам и детям — за что такая благодарность?
Мне не нужны ни сочувствия, ни чья-то радость от «…так вам и надо.». Мне было достаточно того, что товарищи мои, уже изменили своему привычному «вчера», — говорить не так, как учили по ТВ! Они начали думать, чего и всем желаю…
В скотину превратиться легко, — этого можно даже не заметить. Но, тот кто один раз подержит банку в руке для удовлетворения своей нужды, — уже по другому посмотрит на всю чудовищность этой грязной заварухи… В очередь — никто не желает записаться?