Наш плацкартный вагончик полон граждан унылых.
Пахнет рыбой, носками, табаком, грязным полом.
Проводник неопрятный, с покосившимся рылом,
Продаёт жидкий чай по цене «пепси-колы».
У него жизнь плохая, у него язва ноет,
И жена изменяет, и пусто в карманах.
Он весь мир ненавидит, и вагон он не моет,
И сортир закрывает, и плюёт нам в стаканы.
Вот наш поезд подходит к украинской границе.
Вот мелькают уже самостийные паны,
Самостийные хаты, самостийные лица,
Незалежный кабан спит в грязи иностранной.

Заходят бравые ребята,
Таможенник и пограничник.
У них большие автоматы
И маленькая зарплата.
Законность олицетворяя,
Сержант в моих пожитках шарит,
А я в глазах его читаю:
«Шо, москали? Попались, твари!»

Это мы, москали, его сало поели,
Это мы не даём ему нефти и газа,
И в Крыму шухарили на прошлой неделе,
И за это москаль должен быть им наказан.
Я от нервного стресса стал весь жовто-блакитный.
Что там в сумке моей? Вот трусы, вот котлеты.
Да какое оружье? Это ж нож перочинный!
Да какая валюта! И рублей даже нету!
Это — презервативы, мне жена положила.
А в аптечке таблетки. Да какие «колёса»?
Да какое «экстази»? Небесная сила!
Просто слаб животом я — вот и взял от поноса.

А помнится, была держава —
Шугались ляхи и тевтоны.
И всякая пся крев дрожала,
Завидя наши эскадроны.
Нас жизнь задами развернула,
Судьба-злодейка развела.
Ох, как ты ж мене пидманула,
Ох, как ты ж мене пидвела!

Слушьте, пан офицер, я ведь, правда, хороший,
Уважаю галушки и Тараса Шевченко.
Я бы вам заплатил, да откель в мене гроши?
Тильки стал працювать, не зробив и малэнько.
Я ведь свой, шо ж ты тычешь в меня автоматом?
Да вы что, одурели, паны, хлопцы, ребята?
Да берите вы флот! Да вступайте вы в НАТО!
Но меня отпустите до родимой до хаты.
И вот еду я дальше, нервным тиком страдая,
Жутким стрессом придавлен до холодного пота,
И дивлюсь я на нибо тай думку гадаю:
Чому же я, сокил, не летел самолетом?