У девчонки прищур ведьмачий — вынет душу да и уйдет. В рукаве острый скальпель прячет, а в глазах — стовековый лед. Если хочешь, играй словами, удивляй волшебством стихов, окопай золотыми рвами, окружи ее сворой псов. Все равно убежит на волю /не таких колдовством брала/. Ты, конечно, мог бы поспорить, но, она — не твоя игра. И совсем не твоя победа, а, скорее всего- мечта. Это ты ведь готов по следу все дороги пересчитать, не взирая на снег и слякоть, не взирая на ветры в грудь. Эта девочка — ждать и плакать. Эта девочка — не уснуть. Ты хотел бы ее из многих, но такую не приручить. Ты хотел бы ее не трогать, отпустить, позабыть, простить. Ты рукой выдирал тот стержень, между ребер своих внутри — только он становился тверже, и ты чувствовал, что горит, разливается ртутью пламя, словно рухнул внезапно в ад.

Вряд ли девочка пеплом станет. И тебя не вернет назад.

Ты узнал, как бывает плохо: словно проклят сто раз подряд. Ты хотел среди ночи сдохнуть, выставляя бутылки в ряд, кожей чувствуя горький воздух, и казалось, что кожи нет — разве воздух бывает острым?
В твои двадцать неполных лет яд проник, замешался с кровью, пропитал стенки синих вен. От нее ничего не скроешь, но получишь ли что взамен? Она смотрит в глаза волчицей. Одинока. Сильна. Горда. Будет шрам под твоей ключицей, будет сниться тебе всегда, как хотел ее рук коснуться, выпить сок переспелых губ. Как хотел … но не мог очнуться в черной магии острых скул. Эта девочка — не такая, что бывают вторым крылом. Это — боль без конца и края, позабытый очаг и дом. У девчонки и смех ведьмачий /королевство кривых зеркал/. И тебе с ней не выжить, мальчик.

Ты ведь знал?
Ты ведь это знал…