Я восхищаюсь мужчинами.

С детства.
Мальчики — они особенные.
Помню, в детском саду наша воспитательница… Откуда их только брали, этих грозных тётушек? Мне казалось, что их списывают за какое-нибудь нарушение из продавщиц колбасного отдела и им некуда больше податься, как в детсад. А что? В нём можно кричать, командовать, наказывать, и этого никто никогда не узнает, кроме детей. Знаете, детям же несвойственно рассказывать, как прошёл день, что в нём было особенного. Это мы, взрослые, приучаем их анализировать прошедшее своими вопросами: «Ну как?», «Что было?», «Как всё прошло?», «Что сказала Марья Ивановна?». Дети, они умеют жить «здесь и сейчас», прошло и прошло, столько интересного впереди, мир такой необъятный.

Про воспитательницу.

Она кричала на мальчика. При всех. Он что-то неправильно сделал. Не туда, куда надо. Не успел. Не добежал. Бывает. Никто бы и не заметил. Нет, она выставила его перед всеми и возмущалась: «Как так можно! Вы только посмотрите на него!» И обозвала. Обидным словом. Я не выдержала. Выбежала к нему, заслонила собой от её крика и заявила ей: «Он больше так не будет!»
Вот тогда я и попалась впервые в известный треугольник «Жертва-Спасатель-Преследователь».
Она меня просто обожгла своим ненавидящим взглядом.
А он?
Он почему-то покраснел и уверенно так ответил мне: «А ты откуда знаешь? Чего ты за меня отвечаешь? Может, буду!»
Воспитательница замолчала. И больше никогда не кричала. Ни на кого.

О, в этот момент я подумала: «Какие же они смелые, эти мальчики! Не нужно их жалеть и защищать. Они сами это прекрасно умеют!»

Я восхищаюсь мужчинами.

Они смелые.
Помню, в школе мы передвигали парты, и мальчик, с которым мы сидели за одной партой, сказал мне: «Не лезь! Она тяжелая! Я сам!»
О, в этот момент я подумала: «Какой он! Герой!»

Я восхищаюсь мужчинами.

Они сильные.
Помню, уже в старших классах у нас был концерт. Пришли ребята из соседней школы. Они были старше нас. И одному из них я очень понравилась. Он был наглым: «Эй, ты! Да, да, ты, глазастая! Иди-ка сюда! Ах, не подойдёшь! Скоро будешь делать всё, что я скажу!» Я испугалась. Ко мне подошёл одноклассник и сказал: «Мы тебя проводим! Всё будет хорошо!» И правда, мальчишки договорились и пошли меня провожать всей толпой. На следующий день у школы уже было две толпы. Чужие — те, что постарше. И наши — те, что свои. Была драка. Наших побили. Девчонки визжали. Вышел учитель географии и на новом (новом для меня) языке объяснил чужакам, куда им идти и что с ними будет, если они туда не пойдут. И вся наша команда провожала меня до дома.
О, я подумала тогда: «Мужчины, они всегда за нас. Они не бросают».

Я восхищаюсь мужчинами.

Они не предают.
Помню, уже в университете наши мальчишки-однокурсники устроили нам, девчонкам, экскурсию. Я узнала столько нового! Это было настоящее приключение! Я не знала столько подробностей:

— почему озеро называется «чёрным»?
— в честь чего улицы носят названия «Воздвиженская», «Вознесенская», «Воскресенская», «Петропавловская»?
— какие переулки раньше назывались «Кошачий» и «Собачий», и почему?
А уж то, что в нашем городе есть улицы «Светлая», «Ясная», «Счастливая», «Бодрая», вообще было открытием для меня.
О, я подумала тогда: «Какие же они умные, мужчины! Они знают больше! Они умеют делать сюрпризы».

Я восхищаюсь мужчинами.

Они умеют удивлять.
Помню, ещё будучи студенткой, работала на радио. У нас не было тогда своего оборудования, мы только-только начинали, и программы делались в частной звукозаписывающей студии. Я очень подружилась с её основателями, весёлыми ребятами, вечно рассказывающими анекдоты и разные весёлые истории. Уже потом я узнала, что от волнения мои новости были похожи на чтение некрологов в эфире, и они придумали, что юмор — лучшее средство расслабить голос, сделать его настоящим, живым и эмоциональным.
О, я подумала тогда: «Какие же они заботливые! Как они это здорово придумали!»

Я восхищаюсь мужчинами.

Они добрые.
Мы сработались. Мы даже выигрывали конкурсы журналистских работ. Я приносила им чего-нибудь к чаю. Они всегда откладывали часть вкусностей какой-то бездомной женщине, философски обсуждая её тяжёлую жизнь и то, как люди по глупости становятся бомжами, придумывали, как же ей помочь. Меня так восхищали эти их разговоры. Однажды я увидела её. Синяк под глазом. Уставшие глаза. Опухшая щека. Она была недолго и ушла. Стоя за стеклом в студии, я тихонько спросила: «Это она?!» На что звукорежиссёр через громкий хохот всех остальных строго ответил мне: «Оль, это вообще-то моя жена». До меня в этот момент дошла вся серьёзность рекламного ролика жвачки «Дирол»: «Иногда лучше жевать, чем говорить». Я готова была сгореть со стыда. Все замолчали, а он продолжил: «Но я прощаю это тебе. Она только что от зубного врача, и ты этого не знала».
О, я подумала тогда: «Какие же они, мужчины! Как они умеют так ответить, так подобрать слова, сказать, не развивая чувства вины»

Я восхищаюсь мужчинами.

Они мудрые.
Помню, я лежала в больнице. Обидно так. Восьмое марта. Было так грустно. Хотелось сбежать из этих четырёх, окрашенных в холодный цвет, стен. И вдруг мне принесли пакет — их в больнице называют «передачами». Открываю, а там клубок из бельевой верёвки. Я ещё тогда саркастично ответила медсестре: «Кто это такой шутник? Жаль, что мыло ещё не положил. Чёрный юмор бы удался». Так, оказывается, я должна была эту верёвку спустить с третьего этажа, а мои коллеги-мужчины привязали к ней роскошный букет из нежных-нежных роз. Яркие цветы украсили холодные стены.
О, я подумала тогда: «Надо же! Какие они молодцы! Так необычно!»

Я восхищаюсь мужчинами.

Они — настоящие романтики! Они умеют согреть, когда холодно.

Я восхищаюсь мужчинами.

Они говорят: «Не вопрос!», «Разве это проблема?!», «Мы это решим!», «Я помогу!», «Я приеду!», «Я научу!» И их слова совпадают с поступками. Я уважаю мужчин. Они лучше знают как. Не нужно их жалеть и защищать. Они сами это прекрасно умеют!

Я восхищаюсь мужчинами…