Вот такая беда… умирает отец,
Синеглазый, седой и упрямый —
«Не зовите врачей… поздно… это конец…
Положи меня, сын, рядом с мамой.»
Сколько жизнь ни живи — пролетает как миг
То ли искоркой, то ли звездою,
И молчит… и всё смотрит любимый старик
На портрет той, что ждёт за чертою.
Двадцать третью весну он висит на стене,
Двадцать третью весну — как икона…
И теперь ты его забираешь к себе
Из и так опустевшего дома.
Я уже его речь понимаю с трудом,
Обнимаю: ты мой самый-самый…
А отец через боль каждый раз об одном:
Положи меня, сын, рядом с мамой.
Там, куда он торопится, тоже весна,
И цветенью нет срока и края,
Там его обязательно встретит она —
Моя мама навек молодая.
Две косы ниже пояса, тоненький стан,
За глаза не полцарства — полмира!
Он влюбился в неё, сирота — хулиган,
Деревенский певун и задира.
Ополчилась родня — за кого?! Голодрань.
На деревне беднее и нету.
Но всю ночь пел баян: я люблю тебя, Ань!
И смолкал только ближе к рассвету…
…Мне неважно, что скажут: он всё-таки пил…
Пьянство — грех не страшнее другого,
Я люблю его так же, как маму любил —
Не святого люблю, а родного.
Умирает отец, вот такая беда,
Сердце биться в разлуке устало,
И по впалой щеке одиноко слеза —
Словно звёздочка с неба упала…