Я живу в бело-синей стране окровавленной памяти,
Где по дебрям души человечьей бродяжит тоска,
Где полощутся тайны любви в сострадания заводи,
Где мятежную волю в терпенье творец отыскал.
Я живу в той стране, где бесстрастием ликов намоленных
Принимались веками страдания многих людей,
Где бесправная старость застыла в строю «обездоленных»,
Уповая в молитвах на лучшую долю детей.
Я живу в той стране, где душа, оставаясь глубокою,
Зачастую имеет двойное, обманное дно,
Где сгибаются спины, покорно скрипя под оброками,
Почему-то считая, что, видимо, так суждено.