1841 год. 27 июля (15 июля ст.ст.) в Пятигорске на дуэли от руки своего товарища по юнкерской школе Николая Мартынова погибает русский поэт Михаил Лермонтов. Ему было 27 лет.

«15 июля 1841 года в семь часов пополудни в Пятигорске у подножия горы Машук отставной маиор Н. Мартынов убил на дуэли своего давнего и хорошего знакомого М. Лермонтова…

С момента гибели поэта минуло полтора века, но причины и обстоятельства его ссоры с Мартыновым в доме генеральши Верзилиной и по сей день остаются неясными. Правда, роковое объяснение случилось без свидетелей и биографам Лермонтова остается только теряться в догадках. Действительно, трудно поверить россказням Мартынова, что, мол, поводом для поединка послужили всего-навсего насмешки, эпиграммы и карикатуры Лермонтова или же та давнишняя, еще 1837 года, история с пропавшими якобы по вине поэта дневниками и письмами сестер Мартынова. Увы, следует признать, что ответы на эти загадки противники унесли с собой в могилу (…)

Уже 16 июля пятигорским комендантом Ильяшенковым было наряжено следствие и дело к производству принял Окружной суд. Гражданское правосудие, отдадим ему должное, твердо вознамерилось установить истину: два раза — 17 июля и 13 сентября — обвиняемым было предложено письменно ответить на весьма каверзные вопросные пункты, а стряпчий Ольшанский с пристрастием расспрашивал Мартынова.

Совершенно очевидно, что дотошная следственная комиссия пыталась выяснить «. .пал ли Лермонтов от изменнической руки убийцы, прикрывавшегося одною дуэльною обстановкою, или же был убит на правильном поединке с совершенным уравнением дуэльных случайностей». Возможно правосудию и удалось бы докопаться до сути, а биографам поэта не пришлось бы на протяжении вот уже ста с лишним лет ломать копья, но дело повелением Николая I было передано в судное отделение штаба отдельного Кавказского корпуса с категорическим предписанием — окончить его немедленно и представить в Петербург на высочайшую конфирмацию.

Военный суд длился четыре дня и свелся к пустым формальностям. 3 января 1842 года дело доложили августейшему монарху и тот повелеть соизволил: «. .Маиора Мартынова посадить в крепость на гоубтвахту (т. е. гауптвахту — прим. авт.) на три месяца и предать церковному покаянию, а титулярного советника князя Васильчикова и корнета Глебова простить, первого во внимание к заслугам отца, а второго по уважению полученной им в сражении тяжелой раны».

Вообще-то секундантов было четверо, но участие в поединке князя С. Трубецкого и близкого друга поэта А. Столыпина-Монго от суда утаили. Как и поэт, они были в опале у Николая I. Прежде чем расстаться, пять соучастников дуэли дали, как утверждал впоследствии Васильчиков, «…друг другу слово молчать и не говорить никому ничего другого, кроме того, что … показано на формальном следствии» (…)

Вернемся на место поединка, которым командовал Глебов.

«Сходись!» — крикнул он. Мартынов пошел быстрыми шагами к барьеру, тщательно наводя пистолет. Лермонтов остался неподвижен. Взведя курок, он поднял пистолет дулом вверх, заслоняя правый бок согнутой рукой и локтем по всем правилам опытного дуэлянта. «Раз!. Два!. Три! .» — считал между тем Глебов. Мартынов уже стоял у барьера, продолжая целиться. Он медлил: видя, что Лермонтов выказывал явное нежелание стрелять в него. Вот что рассказал В. Стоюнин в некрологе Васильчикова по этому поводу: «Когда Лермонтову, хорошему стрелку, был сделан со стороны секунданта намек, что он, конечно, не намерен убивать своего противника, то он и здесь отнесся к нему с высокомерным презрением со словами: „Стану я стрелять в такого дурака“, не думая, что были сочтены его собственные минуты…».

Прозвучала команда «три!». По правилам дуэль закончилась. Лицо поэта приняло презрительное выражение и он, все не трогаясь с места, вытянул руку вверх, по-прежнему направляя кверху дуло пистолета.

И вот в этот момент в ход поединка, как свидетельствует Васильчиков, вмешивается Столыпин. «Стреляйте! — закричал он. — Или я разведу вас!» В следующее мгновение Лермонтов разряжает свой пистолет в воздух. (Это подтвердил, правда иносказательно, и убийца поэта, когда на вопрос следственной комиссии: «Не заметили ли вы у Лермонтовского пистолета осечки или он выжидал вами произведенного выстрела…», ответил: «…Хотя и было положено между нами считать осечку за выстрел, но у его пистолета осечки не было…»). Следом гремит выстрел Мартынова и поэт падает. (…) Экспертиза тела убитого поэта, которую сутки спустя провел врач И. Барклай-де-Толли, подтвердит, что выстрел Мартынова застал Лермонтова стоящим с высоко поднятой вверх правой рукой".
Цитируется по: Дуэль Лермонтова с Мартыновым: (По материалам следствия и военно-суд. дела 1841 г.): Сборник/Сост. Алексеев.— М: Русслит, 1992. с.76−89

«Люди, убравшие Пушкина руками пары Геккерн — Дантес, боялись его возрастающего влияния на государя, — уверен Абсава. — Пушкин проповедовал национальные и православные духовные ценности, и только его поэтический гений мог предотвратить раскол русского общества в «роковые 40-е годы» XIX в. Это вызывало ненависть к нему со стороны мощного придворного лобби западников — тех русских либералов, о которых за 5 лет до смерти Пушкин сказал, что в России очень много людей, «стоящих в оппозиции не к правительству, а к России». В ситуации политического спора, угрожавшего расколом России, место Пушкина занял другой гений — Лермонтов, о котором говорили: «Человек с железной силой воли». На Кавказе Лермонтов возглавлял «Летучий отряд» храбрецов, который называют предтечей современного спецназа. Однако поэт не мечтал о военной карьере: он хотел уволиться из армии, чтобы следовать своему истинному призванию. Николай I, узнав о гибели поэта, сказал: «Умер человек, который мог заменить нам Пушкина» — и тем самым вольно или невольно озвучил мотив убийц.

Увы, с тех пор ни одна из лермонтовских дат широко не отмечалась. Мешали обстоятельства: в 1914 г., в столетие со дня его рождения, началась Первая мировая война. В 1941 г. — в столетие со дня кончины — Великая Отечественная война. Когда в 1964 г. готовились отметить его 150-летие, сняли Хрущёва. Возможно, в канун 200-летия Лермонтова мы приблизимся к разгадке тайны его гибели. И если версия об убийстве возобладает, душа поэта дождётся отпевания, которого он был лишён как «дуэлянт».

Николай Мартынов прожил в богатстве до 60 лет, наказание, которого он так боялся, ему в итоге смягчили донельзя.