— А дальше как будет?
— А так вот и будет.
Тревожное небо не рухнет на плечи.
Привычно потянутся серые будни,
И в них
словно праздники
редкие встречи.
Как праздники горькие,
с мутным похмельем —
но все-таки праздники,
все же не будни.
Веселье — как пропасть,
как горечь — веселье…
— И вечно так будет?
— И вечно так будет.
— А может, случится не так, а иначе?
— Да, может, все будет совсем по-другому!
Подарят нам ключ от пустующей дачи,
На даче знакомых мы будем как дома.
Нас будут встречать онемевшие птицы,
замерзшая печка, на стенке двустволка.
— И снова таиться?
— И снова таиться.
— И долго так будет?
— Не знаю…
Не долго…
— Послушай, а может, не так и не эдак?
А может, бывает какое-то третье?
— Пожалуй! Расстаться.
Исчезнуть бесследно,
как делают люди однажды в столетье.
— Но это же глупо —
отречься от счастья!
Мы будем с тобой на земле —
как калеки!
Вся жизнь
на осколки,
на брызги,
на части…
И это надолго?
— Да, это навеки.
А может, без дач,
без разлук и тревоги?
А может, открыто —
сквозь ливни и зимы
уйти по прямой,
по блестящей дороге
к великому счастью?..
— По трупам любимых?