Утро. То самое прекрасное утро, которое начинается после полудня. Солнце светит в открытое окно, бьет прямо в лицо и рикошетит от стен, сводя все попытки спрятаться в подушках на ноль. Стрелки часов перекочевали в верхнюю правую четверть циферблата, пора бы и встать.
Выпутался из одеяла. В комнате холодно, ветер задувает и треплет шторы, слегка щелкает открытая створка окна. Нашарил на полу тапки, обулся и, шаркая подошвами по полу, вышел из спальни.
В коридоре пахнет свежей сдобой и молотым кофе. Брошенная вчера у двери обувь аккуратной парой стоит рядом с ковриком, зонт сложен и ожидает хозяина на полке рядом с ключами и давно потерянным проездным на метро за прошлый месяц. Около полусотни не израсходованных, но оплаченных поездок.
Вышел на кухню. Запах сдобы стал сильнее. На столе в плетеной низкой корзинке булочки, щедро посыпанные сахарной пудрой. Запах кофе просто невыносим и заставляет шарить взглядом по кухне в поисках чашки с заветным напитком.
— Доброе утро, костлявая.
За столом обычно два стула. Места много, можно позволить себе роскошь — кухонные стулья с подлокотниками и мягкой обивкой, почти кресла, но немного легче. Сейчас за столом только один, второй — возле большого панорамного окна. В нем сидит девушка в домашнем черном костюме с рисунком в виде белых зайчиков с розовыми носами-сердечками.
— Сам скелетина, — не осталась в долгу гостья.
Она повернула в его сторону голову и медленно поднялась со своего места, грациозно потягиваясь, словно большая черная кошка. Темные волосы рассыпались водопадом по плечам. И совсем не костлявая, стройная, в меру фигуристая. Точно такая, чтобы ему было приятно на нее смотреть.
— Скелетина, — пробормотал обиженно эхом, словно это не он только что обозвал красавицу костлявой.
И вправду, заметно похудел, хоть и стал питаться фастфудом, осунулся. С виду — живой мертвец, а вроде бы ощущает себя как никогда живым. Но на ремне нужно бить еще одну дырку либо ехать за новыми джинсами.
— Я тебе завтрак приготовила, — сказала девушка. — Как ты любишь.
— Выжидаешь? — спросил, садясь за стол. — Или решила ускорить процесс?
Девица фыркнула и подтащила к столу второе кресло, устроилась напротив.
— Больно надо тебя травить. Сам загнешься!
Девушка подперла одной рукой щеку, глядя на него, а второй подсунула к нему корзинку с выпечкой.
— Налетай, сама пекла. Вот здесь вишня, а вот ряд с абрикосами, не знаю, как получилось.
Она указывала тонким длинным пальцем пианистки на булочки из слоеного теста, перечисляя начинки. На одной из слоек остался отпечаток пальца в белой пудре.
— Можно мне кофе?
Девушка кивнула и встала из-за стола. Она заглядывала к нему не слишком часто. Обычно после очередного вечернего приступа, когда он, наконец, засыпал, садилась рядом и стерегла его сон, а утром готовила завтрак. Что-нибудь особенное, вроде домашней выпечки, которую он так любил. Здесь был и молотый вручную хороший кофе, на который у него самого вечно не хватало ни времени, ни сил. Всегда мыла за собой посуду, иногда убирала кухню. Однажды, когда ему стало совсем плохо, вымыла пол во всей квартире и выбросила из гостиной коробки из-под пиццы.
Она поставила перед ним чашку черного, как сама Тьма, кофе. На поверхности не было и следа пены. Он взял чашку и поднес к лицу, с наслаждением вдыхая аромат.
— Приходи чаще, — сказал он. — Люблю твои визиты.
Девушка мелодично рассмеялась.
— Ты ведь заплатишь за них сполна, — сказала она. — Однажды заберу тебя с собой. Когда придет время.
Время шло уже полгода, с того самого момента, как ему поставили неутешительный диагноз. Но всё шло и шло себе, никому не мешая, никого не трогая и не забирая с собой.

Он продолжал жить, творя маленькие безумства. Ушел с работы, посвятил себя самому себе: спал до обеда, смотрел сериалы, купил приставку и рубился в нее до поздней ночи, заказывал на дом пиццу, что раньше было непозволительной роскошью, но он больше не собирался оплачивать коммуналку — появились свободные деньги. Так и жизнь стала приятнее и даже умирать не хотелось, но знал: именно приближающийся конец дал ему возможность так жить, а иначе прозябал бы в офисе, дома смотрел бы исключительно новости и всё так же безуспешно каждую пятницу пытался бы завести отношения.
— Ты всё обещаешь, — беззлобно отмахнулся он, беря из корзинки слойку с вишней. — Лучше заглядывай почаще, просто так, без повода. Я буду рад.
— Может, ещё и кольцо мне на палец наденешь? — лукаво спросила она.
— Если только не золотое, — серьезно ответил. — А на серебро, думаю, наскребу. Была у меня заначка на черный день…