Она пишет: пошли проливные дожди,
Кожа слазит пластами, проклятое солнце.
В племенах Папуа поменялись вожди,
Мы застряли и ждем — может быть рассосется.
Привыкаю менять полюса, города
Посливались в один, все равно где проснешься.
Я теперь осознала, что есть «никогда»,
И что нежность к тебе, как святая вода,
Даже если ты к нам никогда не вернешься.
Она тихо вздыхает: ты как? без тревог?
Озаряешь свой мир голливудской улыбкой?
Помнишь, в Лондоне мы так ругались на смог,
А потом ничего, вроде как и привыкли.
А в дветыщи десятом суровый Берлин?
Ты орала в Сильвестр: проклятые фрицы!)
Мы остались с разлукой один на один,
Каждые сам себе раб и себе ж господин,
В царстве глупых принцесс в ожидании принцев.
Здесь одни полиглоты, но не с кем молчать,
А так хочется с кем-то за чашкою чая.
Над Атлантикой крайне опасно летать.
Будешь мимо — звони, я безумно скучаю.