Я медленно ползла по длинному перрону, таща за собой необъемный чемодан.
Находящиеся в нем, пыхтя и брыкаясь, боролись за лучшие места, нашептывая мне гадости друг про друга, соблазняя выкинуть кое-что для облегчения ноши.

Этот злополучный чемодан мне выдали при рождении, на нем написан тот же номер, что был прикреплен к моей маленькой новорожденной ручонке.
В роддоме мне сложили в него родовую травму, будущий диатез и прочие прелести.
Мой отец, ещё студент, нес меня на руках, а я прижимала к груди маленький желтый чемоданчик.

Постепенно в него добавлялись разные прелести:
-обглоданная соска,
-любимые игрушки,
-яркие платьица,
-радостный детский визг и горестный плач.
Из школы я притащила в чемодане:
-кучу пятерок и четверок,
-развеселую компанию бесшабашных троек,
-несколько двоек и одну угрюмую единицу.
Где-то в потайном кармашке притаились:
-два первых поцелуя
-и первый же, сексуальный опыт.
Хотя странно называть это действо опытом. Скорее — попытка, ну, да, попытка.

Я росла, вместе со со мной рос желтый чемодан, удивительно шустро и компактно вмещая в себя разной степени мои познания по математие, физике и лирике.
В институтские годы в нем поселились
-сексуальная революция,
-хронический насморк,
-первое замужество
-и первая свекровь…
Странным образом, видимо, при очередной закладке, из чемодана напрочь выпал первый муж. Ну, и скатертью дорожка.
Так вот эта самая первая свекровь всю жизнь подзуживала меня, нашептывая из чемодана гадости про:
-мою работу,
-мои мозги,
-мои кулинарные потуги
-и, что самое главное, про мои кожу и рожу.

Шло время, чемодан безобразно толстел, я вместе с ним, порой мы оба садились на диету, однако вскоре вновь набирали вес.
Чемоданчик с чавканьем проглотил в себя:
-второго мужа,
-двух сыновей,
-четыре увольнения по собственному желанию,
-две прерванные беременности.
Пытался затащить в бездонное нутро начавшуюся перестройку, но был вовремя замечен и остановлен.

Умудрился с шиком расплодить на крышке осточертевший до потери сознания садовый участок,
обломанные ногти,
артроз,
артрит,
гастрит и всю медицинскую энциклопедию.

В нем вперемежку болтались:
-мои слезы и мой смех,
-радость и горе,
-причины и следствия,
-попытки омоложения,
-неоплаченные счета и ненужные подарки,
-меняющиеся снохи,
-внучка и третий почти муж.
Наглее всего в чемодане расположились два сиамских кота, откровенно перешедших на сторону бывшей первой свекрови.

Порою я раскрывала чемодан и пыталась поделиться содержимым со своими сыновьями и друзьями.
Однако мало кто этому радовался, так и таскала я все в своем желтом, разросшемся до гигантских размеров, чемодане.
Я пыталась освободить чемодан, все вытряхивала, перетрясала, но все нагло и уверенно вламывалось обратно, умудряясь устраиваться с наивысшим комфортом.
И однажды поняла, что это все никуда от меня не денется.
И я сдалась.
Я ПОНЯЛА — НИКТО НЕ ПОМОЖЕТ МНЕ ТАЩИТЬ МОЙ ЧЕМОДАН.

А когда пришел мой срок, при посадке в поезд к вечности я бросила чемодан на перроне.
Он стоял, такой толстый, угрюмый и беззащитный, что сердце моё не выдержало.
Соскочив с подножки вагона, я долго сидела, обняв и поливая слезами это желтое чудовище, затем решительно потащила его в вагон, и, когда разместилась поудобнее, вдруг поняла, что чемодан мой стал почти невесомым.
ПОЕЗД МЧАЛСЯ В ДАЛЕКУЮ НЕИЗВЕСТНОСТЬ, Я УХОДИЛА В ИНОЙ МИР, НЕ ОГЛЯДЫВАЯСЬ И НЕ ЖАЛЕЯ НИ О ЧЕМ.