— Мирон, это я, Гиви. Ты в курсе — Федорчук при смерти.
— Да ты что?!
— Точняк. Неделя ему осталась, не более. Если операцию не сделать.
— Да, Гиви, надо спасать мужика. Дорогая операция-то?
— Да не очень. Сто пятьдесят тысяч.
— Чего, баксов?!
— Да нет, наших.
— Ну, это вообще-то немного. А что, у самого нет таких денег?
— Я узнавал, пока нет. Он должен был подняться через полгода-год. Причем хорошо подняться, все было просчитано.
— Да, надо спасать мужика. А Ольга Петровна знает?
— Да. Она сразу сказала, что Федорчука надо выручать и готова дать сорок тысяч.
—  Значит, надо еще сто десять тысяч. Святое дело — спасти друга. Надо подключать и Серого, Федорчук ему ведь тоже не чужой. Делим сто десять на троих — получается по тридцать шесть тысяч с небольшим. Так, Гиви?
— Сейчас, на калькуляторе прикину… Да, так: по тридцать шесть тысяч шестьсот шестьдесят шесть рублей. И еще по шестьдесят шесть копеек.
— Ну тогда ты, Гиви, бери на себя Серого, и с деньгами завтра с утра прямо к больнице. А я пока съезжу к Ольге Петровне и с утречка тоже буду там. Тянуть нельзя.
-Конечно, дорогой. Если эта скотина загнется, кто вернет мне моих десять тыщ баксов?
-Ха, десять! Мне Федорчук пятнадцать штук зеленых должен. А Ольге Петровне так вообще двадцать. Да столько же ему, кажется, Серый давал, так что если случится непоправимое, нам всем не поздоровится.
-Да, игра, как говорится, стоит свеч — если спасем этого козла, друга нашего Федорчука за сто пятьдесят тысяч рублей, то вернем наши шестьдесят пять тысяч баксов… А это по курсу на сегодня… даже навскидку — почти чнетыре лимона рубликов.
— Вот именно, Гиви: по сегодняшнему курсу. А ты смотри, что творится с долларом? Нет, не дадим мы умереть нашему другану Федорчуку! Спасем во что бы то ни стало. Да, Гиви?
— Конечно, дорогой! Святое дело! А потом стрясем с него все. С процентами…