Кто-то в душу тихонько входит, кто-то рвёт её на куски. Почему никого не видно, все застелено от тоски. Все закручено, все забито, а внутри пустота, суета. Будто кем-то она избита, сожжена вся, совсем, дотла! И поджечь бы опять все снова или просто водой ледяной, чтобы что-то зашевелилось, чтобы стать для кого-то родной. Но не углей, не льда не сыщешь, ничего словно нет вокруг. Все схоронено, все убито, и душа не проснётся вдруг.

Нам в небе светила когда-то звезда. Вела за собой нас, вела, берегла. Бежали, карабкались, плакали, падали, совсем не подумав, а надо ли, надо ли? Надеялись, верили, ждали, держали, друг в друге кого-то другого искали. Взлетели, упали, разбились, пропали. Исчезли такие манящие дали. Нас нет, больше нет, и погасла звезда. Остались теперь где-то ты, где-то я. Как ярко светила когда-то звезда, как холодно стало теперь навсегда…

Листья так падают медленно, потом все шуршат и шуршат. Ты меня забери немедленно, пусть даже в кромешный ад. Только не слышать бы шороха, только не дождь, не снег. Только не стало бы холодно в этой душе навек. Пусть даже все в миг закончится, в самый короткий миг, только бы вечный холод в душу мою не проник.

Могу ли твое молчание я измерить хотя бы метрами? Нет, не метрами, километрами, бесконечное расстояние… Шепот мой не услышишь, не зачем, на крик эхом ты не откликнешься, лишь останется ровный голос мой, и конечно ты с этим свыкнешься. Не начнешь шептать от безумия, и не будешь кричать от отчаяния, тем приблизишь совсем ненужное молчаливое расставание.

Не будите во мне зверя! Разбудите во мне птицу. Я лечу, я лечу, верю, и не пробую приземлиться. И теперь все мечты сбылись, Вы меня спасли, окрылили. Или мне это все приснилось? Или Вы опять пошутили?