Село.Тишина. Или деревня, не важно. Пусть хутор, без разницы. Сирень пахнет, аж майка заворачивается. Запах конского каштана спорит с ароматом сирени. Идиллия. Сверчки иногда, о чем-то своем. Красота. Все почти спит, в смысле почти все…
Одним словом тишина. Спят соловьи. Спят даже доярки всем своим пышным телом.
И вдруг собака каак загавкает. То ли во сне что-то приснилось, то ли пуком своим себя же испугала…
Ну, загавкала и ладно. Но она теперь не унимается — гавкает и гавкает. Все вокруг думают — бдь, враг на подступах, дело серьезное, и тоже давай гавкать, те, кто по-собачьи может. А эта первая, давно уж поняла, что лохонулась. Но как же вид подашь?! Служба такая, что как бы, хмм, не забалУешь — поди скажи, что в три утра ты тупо перданула, и, малость обосравшись, гавкала потом, как дура. Неет, тут останавливаться нельзя, тут надо гавкать, приз получать. И чем глупее повод — тем лая больше, такое дело…
И так ото одна дура загавкает, а все остальные поведутся и гавкают и гавкают. И уже всем хочется замолчать, но служба… Или в генах что-то.
И уже не слышно ни сверчков, ни соревнования сирени и каштанов. А соловьи, хоть и проснулись, но толку голос подавать, пока собаки не уймутся. И как всегда — вот стоит одной дуре, эхх… Так и живет село, между собачим глупым лаем.
…А там и петухи уж ждут, когда эти дуры уймутся. Скоро всех будить, а они уж полночи как разбужены — ну как тут не ругаться. И петухи потом орут весь божий день