Жжёт легонько ладонь беспокойное солнце в кармане.
Пусть ещё посидит. Просто свет раздражает глаза.
Зашвырнуть бы его… да туда, где никто не достанет
Раздавить бы его, но нельзя… Почему-то нельзя.
Снова кто-то сквозь стон о здоровье Всевышнего молит.
Всё небрежней прядут мойры судеб незримую нить.
Надоедливы люди. А что они знают о боли!
Как им не надоест постоянно о чём-то просить…
Знать все тайны миров — вот воистину адова мука
ржёт и корчит гримасы сатанинских приспешников рать.
Он сжимает в кулак (нет, не лапу — пока ещё руку)
и пытается вспомнить, но не знает о чём вспоминать.
Скучно в вечности этой холодной, пустой и огромной
Вид страданий чужих развлекает, но только слегка.
Он остался в живых, даже выдержал взгляд Аббадона.
Только чем заплатил — он не помнит…
цена высока.