Рассвет вставал и разгребал золу
Прошедшей ночи, от стыда сгоревшей:
Опять она затеяла игру,
Спектакль, уже изрядно надоевший.

Звонок: «Не спи! Сейчас примчусь к тебе!
Соскучился! Шампанское и розы!»
Покорной одалискою из бронзы
Стою в луной засвеченном окне.
Встревожен сердца чуткий циферблат,
И стрелки нервно время отмеряют.
Летят минуты. Птицами летят!
А на звонки уже не отвечают.

Но вот опять: «Прости! Лечу! Лечу!
Я рядом, пять минут — и у порога!»
И я уже затеплила свечу,
И успокоилась, совсем немого.
Сияют два бокала на столе,
И ваза ждет обещанных букетов,
Но нет ни звука в вымершем дворе.
Нет больше ни вопросов, ни ответов.

И мысль простая: «Ну, чего я жду,
От ревности и от тревоги тая?
Как будто в длинной череде стою
Всех тех, кого он ночью „облетает“?»

Уже восток позолотил багет,
Его к картине утра примеряя.
Приехал! Вижу. Но погашен свет:
Я больше Пенелопу не играю.

Слышны шаги: нетрезво, тяжело
Идет ко мне распаренное «счастье».
Но занавес закрыт. И текст — на части.
И продолжать спектакль уже смешно…