Я лежала, вдыхая искусственный воздух, замирая от боли, вжимаясь в подушку. Мой крылатый Хирург без ножа и наркоза мне вчера, наконец, ампутировал душу. И когда моя кровь вымывала из тканей имена, поцелуи, дыхание, шепот… Я тебя метастазами прятала в память. И молилась о том, чтобы Он не нашел их.

Ножкой — еще шажок. Голову повернуть. Смотри на меня, дружок. Девять чужих минут. Песню ли спеть тебе, кланяться ли начать? Раненых лебедей любит закат качать. Кукла — куда, куда? Кубарем под обрыв. Не причини вреда — до времени, до поры. А если придет пора — встанем лицом к беде. Мальчик, давай играть? Демон, давай в людей? Девять больших кругов, девять недобрых слов. Лунный щербатый гонг, лодка, туман, весло. Девять тугих пружин тихо гудят во мне. Мы бы сыграли жизнь, да режиссера нет. Время лежит в воде, лес от зимы колюч. Я заводная, где твой беспощадный ключ? Смотришь в такую тьму, что впору сойти с ума. Кукла нужна тому, кто хочет ее сломать. Ножкой — еще шажок, крутится колесо. Мальчик идет с ножом уничтожать свой сон. Песней летит душа, лебеди - алый пух. Остановите шаг. Переведите дух.

Ну давай соберем этот год по кубикам — в пирамиду потребностей и потерь. Понимаем, что счастье никто не купит, но все равно продолжаем его хотеть. Прозреваем, утрачиваем иллюзии, постигаем истину день за днем. Счастье очень опасное, я боюсь его. Если ты не о счастье, то я — о нем. Нам бы стать другими — спокойней, проще ли, не горели б в памяти до сих пор крепкий кофе, мороз, суета на площади, эскалатор, поезд, аэропорт. Нам бы стать другими — каких невидимо, совпадать, не думать, чеканить шаг. Но Господь снимает такое видео, что никто не хочет ему мешать. Треугольник вписан в окружность намертво, золотое сечение — как печать. Кто-то мудрый отчаянно спорит с нами, и ты не знаешь, что ему отвечать. Все стоит на крохотном основании — нулевой километр, земля, кружись.

Этот год меняет свое название, мы хотели про счастье, а он — про жизнь.