…"Я, как кот. Когда мне что-то нравится, я к этому принюхиваюсь и облизываюсь… Вот, смотрите, кот. Коту совершенно наплевать, существует ли общество «Память». Или отдел пропаганды в ЦК КПСС. Так же, впрочем, ему безразличен президент США, его наличие или отсутствие. Чем я хуже кота?" — сказал однажды поэт Иосиф Бродский.
Летняя музыка
Ария кошек
Наши щёчки волосаты.
Наши спинки полосаты,
словно нотные листы.
Лапки — чудо красоты!
Красоты мы необычной,
выгнут хвост, как ключ скрипичный.
Мы в пыли его влачим
и в молчании — звучим.
1965
.История сохранила имена некоторых котов поэта Иосифа Бродского. Приятели помнят, что в Ленинграде у него была Кошка в Белых Сапожках. Позже жил у него рыжий кот по прозвищу, кажется, Big Red (Большой Рыжий). После смерти этого кота Иосиф Бродский поместил его фотографию в рамку и поставил на столе в квартире в Нью-Йорке на Мортон-стрит, где он жил в то время. Питерскому коту Самсону посвящено стихотворение:
Кот Самсон прописан в центре,
в переулке возле церкви.
Он красив и безработен.
По натуре — беззаботен…
…Обеспеченный ночлегом,
он сочувствует коллегам:
тот — водичку пьет из Мойки,
тот — поужинал в помойке,
тот — вздремнул на полчаса,
тот — спасается от пса,
тот — совсем больной от стужи…
…Кран ворчит на кухне сонно:
«Есть ли совесть у Самсона?..»
Как-то он сказал"Обрати внимание — у кошек нет ни одного некрасивого движения"
Пушистый и пепельный, без единого постороннего пятнышка, Пасик был царственно горделив… В канун 1963 года хозяйка кота предложила издать новогодний журнал, целиком Пасику посвящённый. В выпуске этого журнала принял участие и Бродский, обратившийся к коту с высокопарной одой:
О синеглазый, славный Пасик!
Побудь со мной, побудь хоть часик.
Смятенный дух с его ворчаньем
Смири своим святым урчаньем.
Позволь тебя погладить, то есть
Воспеть тем самым, шерсть и доблесть.
Весь, так сказать, триумф природы,
О честь и цвет твоей породы!
О средоточье серых красок!
Ты создан весь для смелых ласок.
Ты так прекрасен, так прелестен,
Ты стоишь гимнов, лестных песен,
О, Паси! Что под стать усладе,
Что чувствует поэт при взгляде
На дивный стан! Но это чувство
Бессильно выразить искусство.
Теряя дар письма и слова,
Стенаю: Где резец, Канова?
Увы! Где ноты, Шостакович?
Где Элиасберг, Рабинович,
Где Лев Толстой? — здесь нужен классик.
О синеглазый, славный Пасик,
Ты дожил до худого часа.
О небо! Где же кисть Пикассо?!
Пусть Вайда стонет в море пьянства,
А Чаплин в океан пасьянса,
В сей ПАСИФИК пустился смело
Прекрасный Пасик! Что за дело?
Смеясь, урча и торжествуя,
Пойдем с тобой на Моховую,
И там у Эйбочки без страха
Узнаем адрес Авербаха.
Коня! Оставлю специальность
Или, презрев официальность,
Помчусь на самолетах быстрых
В Москву, в Москву, в Совет Министров.
Исхлопотать бы, чтоб в столице
Тебе, красавец круглолицый,
И пенсион, и кисть Пикасса,
И массу сала вместо мяса…
И, коль прельщу своей особой,
Достану и диплом особый,
Чтоб компенсировать отчасти
Твое утраченное счастье,
Чтоб мог потом ты самолично,
Свернув бумажку символично,
Махать повсюду этой ксивой…
О Пасик! Ты такой красивый!"