Сатана приподнял бровь.
— Что, прости?..
Гриша нетерпеливо переступил с ноги на ногу.
— Я говорю: хочу продать душу.
— Ах, душу,
Кивнул Сатана.
— Не вопрос. Какую валюту предпочитаешь?
— Я не денег хочу.
Пояснил Гриша.
— Хочу ночь с ней.
Он достал из кармана снимок и показал Сатане.

— Ночь с фотографией?
— Да нет же! С ней вот! Вот, которая на фото!
Сатана даже не взглянул на девушку.
— Формально это называется «бартер».
Сказал он.
— Продают за деньги, или там ценные бумаги, золото… Всякое такое, понял?
Марками почтовыми даже могу отслюнявить, в денежном эквиваленте.
А когда меняешь вещь на вещь — это уже бартер.
— Ладно, ладно.
Закивал Гриша. Он не был настроен спорить по вопросам терминологии, его интересовал результат.
— Пусть будет бартер.

Сатана неодобрительно посмотрел на него.
— То он продает, то теперь бартер… Сами не знают, чего хотят.
Он стоял в центре очерченной на полу мелом пентаграммы. Внутри пентаграммы было тесно, и Сатану это нервировало.
— Хоть бы стул предложил.
Проворчал он.
— Тебя не учили что ли, что старшим надо предложить сесть?
— Извините.
Смутился Гриша.
— В следующий раз обязательно… Так что насчет моей просьбы?
Он опять махнул фотографией.

— Это кто у тебя там?.. Танька Мармозетка, что ли?..
— Анджелина.
Покраснел Гриша.
— А-а-а…
Протянул Сатана.
— Джоли? Не признал. А вообще, если губы поярче накрасить, будет вылитая Танька с Нахимовского проспекта.
Может, Танька сойдет?
— Какая еще Танька?
Возмутился Гриша, краснея еще сильнее. Очки сползли у него на кончик носа, и он поправил их пальцем.
— Не знаю я никакой Таньки. Мне нужна только она. Только Анджелина. Я ее люблю.

— Ну, это ежу понятно.
Буркнул Сатана.
— Кто ж Таньку-то полюбит, с таким-то характером…
Так, ладно, понял. Стало быть, ночь с Анджелиной в обмен на душу?
— Да!
Подтвердил Гриша.
— Все верно.

— Сейчас посмотрим.
Сатана извлек из кармана записную книжку, порылся в ней.
— Вот, нашел. Восьмого числа она летит ночным рейсом из Сан-Франциско в Сидней. Тринадцать часов в пути.
Могу устроить тебя на соседнее сиденье.
— Что?
Удивился Гриша.
— Нет! Я имел в виду… Ну, это… Всю ночь… Мы с ней вдвоем.

— А-а-а!
Сатана хлопнул себя ладонью по лбу.
— Ночь любви, в смысле?
Гриша сумел добавить еще немного свекольного оттенка на лицо.
— Так бы сразу и говорил.
Сказал Сатана.
— А то вечно вы говорите намеками, а я сиди, разгадывай… Так, ладно, к делу.
Во-первых, у меня плохие новости: она такими вещами не занимается.

Гриша поморгал глазами, потом еще раз поправил очки.
— Я думал, вы можете помочь как-то.
Неуверенно сказал он.
Сатана почесал подбородок.
— Могу сгонять к ней, показать твою фотку.
Предложил он.
— Вдруг да и согласится. Но шансы, сам понимаешь…
— Понимаю.
Уныло согласился Гриша.

— Во-вторых…
Продолжал Сатана.
— Можно, конечно, внушить ей страсть. Технически это несложно.
Гриша приободрился.
— Но твоей души на это явно не хватит.
Гриша наморщил лоб.
— В каком смысле?
— В прямом! Не стоит она того.
Пояснил Сатана.
— У всего на свете есть своя ценность. Думаешь, мало идиотов хотели бы продать свою душу за ночь с Анджелиной?.. Пффф! Тут, знаешь ли, нужно что-то подороже.

— Но это же целая душа! Я же целую душу прода… Меняю!
— Ну и что в ней такого, в твоей душе?
Парировал Сатана.
Он помусолил пальцы, перелистнул в своей записной книжке несколько страниц.
— Вот, у меня тут все записано. Григорий, двадцать один год. Совести на копейку, доброта — четыре балла из десяти, представления о любви сводятся к сексу с кинозвездой…
А где широта души?
Где величие?..
Где они, родной?

Гриша не отвечал. Он безуспешно пытался открутить пуговицу от рубашки.
— Некондиционный товар.
Поморщился Сатана.
— Извини уж за прямоту… Ну, ну!.. Не расстраивайся так.
Ну, не вышло с Анджелиной, что теперь?.. Хочешь, могу попробовать Таньку уговорить.
— Что?.. Какую еще Таньку?
— Да Мармозетку же!
Объяснил Сатана.
— С Нахимовского проспекта. Почти то же самое, в темноте и не отличишь.
Не на всю ночь, конечно. Т ак, минут на двадцать. Устроит?
— Нет
Сказал Гриша.
— Не устроит.

— Ладно.
Сдался Сатана.
— Тогда могу пиццу тебе привезти. С грибами и ветчиной.
— Пиццу?
— Да, отличную пиццу. Честная сделка.
— В обмен на душу?
Сатана кивнул.
— Еще стакан капучино добавлю.
Сказал он.
— От себя лично. Подарок.

— Не.
Разочарованно протянул Гриша.
— Пицца — это мало.
Сатана фыркнул.
— Ну, поищи, кто больше предложи.
Сказал он.
— У нас рынок, родной.
Он плюнул себе под ноги.
— Эх, мелкие душонки. Каждому Анджелину подавай!..
Пентаграмму заволокло дымом, в воздухе запахло серой и гарью.
Сатана удалился.