В цветной пижамке, сшитой из фланели
В прохладной комнате в углу под яркой лампой
Сидела девочка, обняв свои колени,
Ждала того, кто назывался раньше папой.
От детских слез глаза ее блестели,
Уже по — взрослому умеющие плакать:
Она узнала, что разрушенные семьи,
Держась за руки, не гуляют в летних парках,
Не собираются в обед по воскресеньям
И, что друг другу не готовят вкусный завтрак.
Они не вместе отмечают дни рождения,
Не дарят всяких неожиданных подарков,
А для отцов становятся лишь тенью
Ошибки молодости, названные браком.
Родные дети — лишние, как звенья,
В цепях свободы совести проклятой.

Сидела девочка в углу, в своей постели.
Весь мир внутри — как будто изолятор,
В котором молча ее спрятать захотели
От тех людей, кто слишком счастлив, чтоб быть рядом.

Сидела девочка в углу, весной, в апреле:
Стоял за окнами черемуховый запах,
И малышей катали на качелях,
И солнце шло за горизонт на юго-запад…
Слепой сквозняк, вдруг приоткрывший двери,
Услышать дал, как всхлипывала мама,
И разговор про будущие цели,
Про новый паспорт, про какие-то там штампы…

Сидела девочка в углу и еле-еле
Пыталась вспомнить даже то, чего не знала,
О вечерах, где колыбельную ей пели,
Когда с любовью поправляли одеяло…
Как за стеной родители храпели…
Но…
Вспоминались
громкие
скандалы.
И только косоглазые олени
(Смешной рисунок расписного покрывала)
Заботливо и преданно глядели
Сквозь злое время, что за всеми наблюдало.

Сидела девочка в углу, а дни летели,
Короче стали рукава цветной пижамы.
Все в жизни хорошо, на самом деле,
Но только вот, под не зажившим шрамом,
То просыпается, то вновь тревожно дремлет
_______________________
Такая детская душа
Во взрослом
Теле.